Марко стоял и оторопело смотрел на принца. Ему казалось, что он попал в какой-то дурацкий сон, из которого теперь нет возврата: он связан клятвой стражника, которую дал сразу же, как только Том допустил его и Руфа к службе. И теперь Марко никак не мог помочь Эрике, потому что был скован данным честным словом крепче, чем любыми цепями.

– Илина может подтвердить мои слова, – Карлос протянул руку, указывая на ведунью. – Помнишь эту девку?

– Да, – кивнула Илина.

– Она покупала у тебя отраву?

– Нет, ваше высочество. Повторяю, я не продаю отраву и не делаю ядовитых зелий. Никогда. Но я эту девушку помню. Она хотела убрать шрамы с лица и вернуть голос, ведь без голоса она не смогла бы заработать себе на кусок хлеба.

Принц кивнул:

– Помню-помню, она так орала и визжала, что охрипла и потом уже не могла сказать ни слова. Правда, я думал, что со временем она снова сможет петь. Жаль. Голос был дивный.

– Но я уже не могла помочь. Если бы она сразу пришла ко мне – можно было зашить порезы на щеках тонкой иголкой и шелковой нитью. Шрамы все равно остались бы, но совсем не такие страшные. А она пришла, когда все уже начало заживать как попало. Да и питье мое для голоса ей ничем не помогло. Тут только магия нужна, причем первая степень.

– Она расспрашивала тебя про ядовитые травы?

– Да. Многие расспрашивают. Люди иной раз на рынке боятся у незнакомого продавца сушеные травы или грибы купить, вот и спрашивают.

– Она приходила только один раз? Ты продала ей питье для голоса – и с тех пор ты ее не видела?

Ведунья покосилась на девушку, та, поймав этот взгляд, не отвела глаз.

– Мне нечего скрывать, – сказала Эрика. Слова ее прозвучали твердо, но еще тише, чем прежде. Илина повернулась к принцу и стражникам:

– Она пришла еще через пару недель, чтобы избавиться от будущего младенца.

– И ты продала ей такое снадобье?

– Продала. Это не запрещено законами Сваннестада и окрестных земель.

– И потом ты ее не видела?

– Нет.

– Ступай, – принц Карлос повернулся к бойцам из гарнизона замка. – Уведите ее.

Он проводил Илину взглядом, потом снова уставился на Эрику, громко кашлянул и обратился ко всем:

– Что ж, вы все слышали. Ведунья подтвердила, что три года назад ты, Эрика из Литеберга, дочь Леопольда, интересовалась ядами. Для тех, кто не знает, скажу: три года назад как раз здесь, в моем замке, умерли четверо стражников. Те самые четверо, которые мне ее поймали и которым я ее отдал, когда позабавился сам. Они умерли в страшных мучениях. В замке есть врач, он и в тот день был, но он ничем не сумел помочь. Ни одному из четверых.

Эрика мгновение помедлила, потом пару раз выдохнула, словно собираясь с силами. Принц молчал.

– Никакой врач не смог бы их спасти, – одними губами сказала она. – Даже когда у них только-только начались боли и дурнота, было уже поздно что-то делать. Я очень боялась, чтобы зелье случайно не досталось кому-то другому, и долго выжидала, чтобы они, именно эти четверо, оказались в одном карауле.

– Ты даже не отпираешься? – Карлос обвел глазами присутствующих. – Вы все слышали? Эта женщина признает, что убила четырех моих стражников, да вдобавок еще и своего нерожденного ребенка. Который, вполне возможно, был королевской крови. Замолчи! – рявкнул принц, увидев, что Эрика пытается что-то сказать. – Будешь болтать – тебя четвертуют, не забывай. Да и что ты можешь придумать в свое оправдание? Хочешь нам напомнить, что они с тобой сделали? Подумаешь, четверо стражников позабавились с уличной девчонкой! Да ты за счастье почитать должна была, что на тебя обратили внимание. И ты стоишь тут живая, а их уже нет.