Ангелина не обращала внимания на негодующие возгласы подруги. Она вдруг увидела на высоком берегу одинокую мужскую фигуру в чёрном.

Чёрное одеяние трепетало на ветру. Монах стоял и смотрел вслед удаляющегося теплохода. Ангелина поняла – это был Вадим. Она глубоко вздохнула и, взмахнув шёлковым платком, пронзительно закричала:

– Вади-и-им! Я обязательно вернусь! Ты только жди меня-я! Вади-и-им!

Её голос потонул в звуках прощальной мелодии и шуме работающих двигателей теплохода.

Когда вечером Ангелина и Настя сидели на верхней палубе, укутавшись в тёплые пледы, и смотрели, как караван из нескольких теплоходов, сверкающих разноцветными огнями, словно инопланетные корабли, медленно движется по тёмным водам Ладоги, Ангелина мечтательно сказала:

– А знаешь, Настя… Самое главное – это найти путь к себе. И следовать им. И мне кажется, я его уже нашла.

Она посмотрела на Настю влажными, сияющими неземным отблеском глазами.

– Ох, Гелька, Гелька! Смешная ты… – сказала Настя и, всматриваясь в кажущуюся бесконечной в ночи морскую даль, укуталась плотнее пледом.

Дверь открылась и в лабораторию вошла Настя. Увидев подругу, склонившуюся над микроскопом, она улыбнулась и воскликнула:

– Геля, ну ты как всегда! Все уже ушли, а ты ещё трудишься. Пчёлка ты наша! Давай закругляйся. У меня есть на сегодня отличная идея.

Ангелина оторвалась от микроскопа и посмотрела на Настю.

– Ну? И что ещё такого супергениального родилось в твоей головушке? – спросила шутливо она.

– А давай-ка, подруга, сходим в ночной клуб. Оттянемся не по-детски! – заговорщицки предложила Настя.

– С ума сошла! – возмутилась Ангелина. – Завтра ж на работу. Какой клуб ночной?

– Ну, или ко мне поехали. Я Витьке позвоню. Пусть друга какого захватит. Для тебя. – Настя лукаво улыбнулась и ткнула подругу в бок.

– Настя… – вздохнула Ангелина, – Ну, сколько можно? Я тебе уже в сотый раз повторяю – не нужно меня ни с кем знакомить. Мне никто не нужен, – и она опять склонилась над микроскопом.

– Ну и дура! – вспылила Настя. – Так и просидишь весь век одна! Столько мужиков не прочь с тобой замутить. А ты… Монаха своего всё забыть не можешь!

– Вот именно. Точно ты подметила, – не отрываясь от микроскопа, сказала Ангелина. – Замутить хотят. А мне этого не нужно. И при чём здесь Вадим?

– А при том! – недовольно фыркнула Настя, усаживаясь на стул. Она закинула ногу на ногу и, о чём-то размышляя, стала раскачиваться вместе со стулом. Потом уверенно заявила: – Жизнь он тебе портит. И мне заодно.

Ангелина бросила на неё удивлённый взгляд.

– Насть, прекрати качаться. Свалишься. У стула ножки хилые, – предупредила она. – А жизнь ни мне, ни тебе Вадим никак не портит. Мы сами себе её портим.

Настя хотела что-то возразить, но в этот момент одна из ножек стула подкосилась, раздался треск и она, даже не успев понять, что произошло, грохнулась вместе со стулом на пол. Обломки развалившегося стула разлетелись в разные стороны.

Ангелина прыснула:

– Я ж тебя предупреждала, Настя! Не ушиблась? – Она кинулась помочь подруге подняться.

– Нет, – поморщившись, сказала Настя, – вроде все кости целы.

Она поднялась, потёрла недовольно свою пятую точку и посмотрела на кучу обломков, которые только что были стулом.

– Ну, что за мебель у нас тут?! – возмущённо воскликнула она. – Давно пора всё на помойку выбросить. Того и гляди шею свернёшь.

– И не говори, – вздохнула Ангелина, собирая обломки. – Тут не только мебель… Оборудование всё на ладан дышит. – Она посмотрела на Настю, игривое настроение которой враз улетучилось. – Ладно. Ты права. Пора закругляться и домой идти.