– Простите меня. Мне не стоило об этом спрашивать.

– Это вы простите меня. Вывалил на вас свои горестные воспоминания. – Он взглянул на неё и грустно улыбнулся. – Время лечит любые раны. Точнее – притупляет боль. Особенно здесь. – Он опять поднял голову к небу. – Смотрите, как птицы радуются хорошему дню. И нам надо, так же, как птицы… Радоваться каждому дню.

Ангелина тоже подняла голову и посмотрела на бегущие облака, на фоне которых парила стайка жаворонков. Птицы радовались жизни. «А ведь действительно, надо радоваться каждому дню, – подумала она. – Мы сами себе усложняем жизнь. А надо жить, как птицы. Как же всё оказывается просто. Как же я сама-то не могла до этого додуматься?» Подумав об этом, она осмелела и спросила:

– А у вас никого больше нет? Ну, в смысле родни.

– Почему нет? Есть. Родители есть. Сестра. Я к ним иногда в гости на большую землю езжу. В Петербург.

– Это вы от них вчера возвращались?

– От них.

Их разговор прервал телефонный звонок. Звонил мобильник Ангелины. Это была Настя.

– Гелька! Ну, слава богу! Нашлась, – услыхала она взволнованный голос подруги. – Ты где? Группа вернулась, а тебя нет! Я уж чего только не передумала. Тут ведь знаешь… и рыси водятся, и змеи. Экскурсовод сказала. Теплоход уже через час отчаливает.

– Да, да. Я скоро буду. Не волнуйся. – Ангелина нажала кнопку сброса и убрала трубку.

– Потеряли вас? – грустно спросил Вадим.

– Да, – рассеянно отозвалась она. – Теплоход скоро отходит.

Она встала. Вадим тоже.

– Я провожу вас. А то вы дорогу не найдёте. И потом… у нас тут рыси, змеи…

Ангелина впервые за всё время их беседы улыбнулась.

– Я в курсе. Меня предупредили.

Всю дорогу шли молча. Вскоре показалась пристань и теплоход.

– Ну, вот… Тут уж вы не заблудитесь, – тихо, с грустной ноткой в голосе, сказал Вадим.

– Да. Тут не заблужусь… – отозвалась Ангелина, останавливаясь.

Они стояли какое-то время и молча смотрели друг другу в глаза. Затем Вадим, молча, резко развернулся и быстро зашагал по дороге в обратную сторону.

Ангелина смотрела вслед удаляющейся высокой фигуре в чёрном одеянии, и ей вдруг непреодолимо захотелось кинуться вслед за ним. Догнать. Прижаться к нему всем телом… И никуда не отпускать.

– Геля-я-я! – услыхала она откуда-то снизу, из-под горушки, на которой она стояла, голос Насти. – Геля! Скоре-е! Теплоход через пятнадцать минут отхо-ди-и-т!

Она обернулась и увидела Настю. Та стояла у трапа и, сложив ладошки рупором, звала её.

– Иду-у! – крикнула Ангелина в ответ и побежала вниз.

Убрали трап. Заиграла грустная прощальная мелодия. Теплоход отчаливал. Сквозь мелодию пробивался голос экскурсовода:

– Наш теплоход покидает гостеприимный остров Валаам. Посмотрите, пожалуйста, направо. Какой открывается красивый вид…

Ангелина стояла на корме и неотрывно смотрела на остров.

– Гелька! Ну что опять с тобой такое?! – вертелась рядом Настя. – Ну что ты как каменная? Эй!? – Она дёрнула Ангелину за рукав накинутой на плечи куртки. Ангелина не реагировала на возгласы подруги. Настя не унималась: – И потом… Что за монах тебя провожал? Тебе что обычных мужиков мало? Давай лучше походим, посмотрим. Вдруг Вадима твоего встретим?

– Это и был Вадим… – не оборачиваясь, всё так же неотрывно глядя в сторону острова, медленно сказала Ангелина.

– Что?! Кто это был?! – ошарашенно переспросила Настя.

– Вадим.

Настя от неожиданности присела на скамейку, стоявшую у бортика, и присвистнула.

– Вот это да! Ну что за жизнь!? – Она взмахнула рукой и с силой стукнула себя по коленке. – Ну, блин, мужики! Козлы. Ну, все козлы! А как только встретишь порядочного… Дык и тот… монахом окажется. Во, ё-моё, жизнь!