Атмосфера вокруг скатилась и продолжала катиться в сторону весёлого хаоса, показывая язык грозящему ей пальцем порядку.

Несколько компаний сдвинули столы, увеличив количество генерируемых радости и шума и повысив шансы устроить скандал или – «вишенку» любой веселухи, запоминающуюся всеми и навсегда, – драку.

Мужчины в расстёгнутых рубашках спорили друг с другом, показывая сидящим рядом дамам глубину своих знаний и непогрешимость логики. Дамы улыбались и строили глазки не тем, кто больше всех знал и логичнее оперировал знаниями, а тем, в ком было больше жизни, красоты и флюидов вожделения. Их остроты казались им самыми лучшими, их доводы они готовы были поддержать, не зная даже сути спора.

– Не будь к ним строга, – проговорил Дональд. – Они просто не хотели отправляться на тот свет после первой ссоры с тобой.

– Я не бегу к брату после ссор с парнями, – сказала Джейн. – Иди, я сейчас, – свернула она в сторону уборной.

– Мороженое будешь?

– Давай. С бельгийскими вафлями.

– Какие шарики?

– Ванильный, шоколадный и фисташковый.

– Хорошо.

Поедание мороженого снова превратило Дональда в плохого актёра. Настолько плохого, что Джейн захотелось кинуть в него протухшим помидором. Или хотя бы плеснуть остатками «Пины Колады».

– Ты не любишь мороженое? – спросила она вместо этого.

– Ещё как люблю, – ответил парень и замычал от удовольствия.

– Как будто притворяешься.

– Неет. Просто я переел его в июне.

«Оленину под лесными ягодами тоже» – улыбнулась девушка.

– А ты не исчез, – продолжила улыбаться она. – Пока я была в уборной.

– А почему я должен был… – озадаченно нахмурился её кавалер и сразу же расплылся в улыбке: – А из-за твоего братито-ганстерито. Вот из-за мороженого и не исчез, – указал он на тарелку перед собой. – Уж очень хотелось попробовать.

– Значит, после мороженого тебя сдует?

– Можешь не сомневаться. Я ценю свою спокойную жизнь и не хочу нарушать гармонию её беззаботности.

– Вон оно как.

– Да, именно так.

Улыбающиеся лица, нарочито-серьёзные голоса и смеющиеся глаза наших героев «подписывались» после каждой реплики словом «шутка».

– Хотя… – произнёс Дональд, отправив очередную порцию мороженого в рот и указал ложечкой на свою собеседницу: – Ради танцев с тобой, я готов рискнуть и продлить свой экстремальный дискомфорт.

– Не будет ли это слишком большой жертвой с твоей стороны?

– Танцы с красотой требуют жертв.

– Ты очень любезен. Я запишу это в сборник любимых цитат.

Карие глаза нашей героини сосредоточились на синих глазах напротив. Сказочное нежное одеяло снова окутало её изнутри и снаружи. Представить, что Дональд исчезнет, испугавшись её грозного брата, было также сложно, как представить её отца, танцующего хип-хоп. Трусость не вязалась с образом этого парня. Не подходила, не вставлялась и даже не приклеивалась скотчем где-нибудь в уголке. Она явно была лишней в этом внутреннем мире.