— Я не хочу, — еле слышно произнесла я.

— Значит, твой обожаемый оборвыш будет гнить в тюрьме, — отец непринужденно пожал плечами и иронично посмотрел на меня.

— Хорошо, — я обреченно вздохнула. — Я выйду замуж за Козельского.

— Вот и молодец, — хищно улыбнулся он. — Можешь идти. Дел по горло, — бросил папа и сделал вид, что поглощен документами.

Я поднялась с кресла и направилась к двери. Взявшись за ручку, обернулась и смело взглянула на отца, еле скрывающего свою радость.

— Когда его отпустят? — тихо поинтересовалась я.

— Скоро, — отмахнулся отец.

— Я не выйду замуж за Козельского, пока Захара не отпустят. Я хочу лично в этом убедиться, — твердо проговорила я.

— Ты ставишь мне условия? — отец удивленно вскинул брови.

— Да! — уверено ответила я, выдерживая его гневный взгляд.

— Не боишься, что передумаю? — он с издевкой усмехнулся.

— Тогда не будет свадьбы, — напомнила я.

— Хорошо, — отец раздраженно заходил желваками. — Убедишься, что этого недоноска выпустили. Напоминаю, никаких встреч!

— Я помню, — бросила я и вышла.

Теперь я знала, кто устроил весь этот фарс. А главное понимала для чего. Меня продали! Родной отец, не считаясь с моими чувствами, наплевав на мою душевную боль, подставив человека, не сделавшего ничего плохого, ради наживы пожертвовал моей судьбой. Главное деньги, а дочь лишь разменная монета!

Мне придется смириться с этой подлостью. Ради Захара. Ради нашей любви.

4. Глава 4

Утром через два дня после происшествия ко мне в комнату бесцеремонно ворвался Федор.

— Собирайся! — недовольно буркнул он.

Я удивленно уставилась на него и поинтересовалась:

— Куда?

— Увидишь, — с издевкой бросил брат и вышел.

Поднявшись с кровати, подошла к зеркалу и посмотрел на свое отражение. Мой печальный вид усиливали темные круги под глазами, распухшие от слез курносый нос и губы, раскрасневшиеся почти до кроваво-алого цвета, и потухший взгляд карих глаз. Все два дня я провела в комнате, отказываясь выходить. Все два дня я проревела белугой, надеясь, что отец передумает. К несчастью, этого не случилось.

Взяв расческу, провела по своим волнистым темно-каштановым длинным волосам и снова расплакалась от отчаяния. Я догадалась, куда мы с братом направимся. Мне покажут Захара. Сегодня последний день, когда я его вижу. А потом меня ждет “счастливое” замужество. До конца так и не верила, что отец на самом деле подстроил все это только лишь для того, чтобы получить деньги Козельского. Неужели я на самом деле лишь разменная монета? Плата за вложение капитала в дело? Не хотелось в это верить. А также в молчаливое участие во всем этом фарсе остальных членов семьи.

За два дня ко мне в комнату так никто и не пришел: ни мама, ни брат, ни тем более отец. Им всем было плевать на мое душевное состояние. Уверена в этом. Мамино сочувствие при моем возвращении из полиции лишь отличная актерская игра.

Они давно решили о моей свадьбе с Козельским. Продали ненужную дочь как барана. Не зря же Павел Савельевич стал часто появляться у нас дома. Но я никогда не видела особого внимания к своей персоне с его стороны. Мы только вежливо здоровались и все. Может не замечала?

А что я замечала, витая в облаках?

— Ничего, — я горько усмехнулась своему отражению в зеркале и снова расплакалась.

Как же я была счастлива буквально два дня назад! Кто бы мог подумать, что людское коварство уже дышит в спину.

Они готовились. Планомерно и расчетливо, стараясь нанести удар побольнее. Неужели деньги важнее собственной дочери?

— Ты собралась? — прервал мои душевные стенания Федор, снова ввалившись в мою комнату без стука.