– Я с вами! – на крыльцо выскочил Крис, бледный и взволнованный. Даже не перекинулся. Не стала ничего объяснять выпучившей глаза соседке. Мы заперли дверь, свистнули извозчика и двинулись в сторону лучшей гостиницы Курепсы.

«Золотой фазан» стоял над рекой на высоком холме, до городской площади было три шага, до парка два, а до мэрии и городских служб не больше пяти. Дорога к нему вела гладкая, ухоженная, обсаженная олеандрами и кипарисами. Раньше мне не приходилось бывать в этом районе. Тут селились не зажиточные торговцы и купцы на покое, как на Морской, тут селились сильные мира сего. Или, скорее всего, не селились, а бывали наездами. Что им делать в таком захолустье? Отдохнуть пару недель от столичной суеты разве что. Не дома или особняки, а затейливые новомодные виллы, даже небольшие дворцы. Никакого шума, гама, толчеи и беспорядка. Только подстриженные деревья, цветы и чинно прогуливающаяся по набережной нарядная публика.

У гостиницы был чистый обширный двор, где под навесом стояли кареты с гербами. Дальше холла нас не пустили. Даже не сказали, в каком номере остановилась княгиня. Ливрея на портье была дороже моего платья раз в десять, а позумента2 на ней нашито на недельный запас целого ателье.

– Никого пускать не велено! Будете шуметь, прикажу выкину за ворота!

– Записку можете отнести? Для Люси, это девочка, светленькая и голубоглазая. Я ее опекун. Она волнуется!

– Ее сиятельство Канлюста сейчас принимает модистку. Я смогу передать записку, когда она освободится, – портье небрежно сунул записку за обшлаг ливреи.

Мы вышли из гостиницы и стали искать кого-то менее важного. Им оказался посыльный, парнишка лет четырнадцати, в кепи с козырьком и ливрее попроще. Галуны на его красном мундирчике были медные. Скармливая ему монетки, мы выяснили, в каком номере остановилась княгиня, нам показали ее окна и балкон. За солид посыльный согласился отнести Люси потерянного ею щенка, согласившись, что щенок – это намного важнее каких-то платьев и туфель.

Крис забежал в конюшню, обернулся, вызвав испуг коней. Посыльный быстро перехватил щенка под пузо и скрылся в служебном входе.

Мне оставалось только мерить шагами двор. Шляпу я не прихватила, и голова безумно разболелась от палящего солнца. Или от нервов.

С четверть часа ничего не происходило, затем балконная дверь распахнулась, на балконе показалась стройная женская фигура в розовых воланах. Фигура указала на меня пальцем.

– Вот она! Держите ее!

Из холла выбежали охранники, меня схватили за локти и повели наверх. Собственно, мне туда и надо было, я не сопротивлялась и старалась как можно живее переставлять ноги. Авось, и попить дадут?

Распахнулись двойные резные двери, меня ввели в красивую гостиную. Ковры, резьба, зеркала и позолота. Из-под арки вышла женщина, напомнившая мне Валиде-Султан из «Великолепного века». Мать султана. Некстати вспомнилось, что это титул, а не имя. Статная, красивая, элегантная до кончиков ногтей, чуть смугловатая, с высокими скулами и лебединой шеей. Накидка из розовых кружев, платье из тяжелого шуршащего шелка, сверкающие крупные драгоценности. Истинная королева.

Рядом с ней я смотрелась замарашкой, а мое простое ситцевое платье – линялой тряпкой. Ее голос был низким и бархатным, я заслушалась интонацией и не сразу поняла, что она говорит. Краска бросилась мне в лицо.

– Милочка, вы меня слушаете? Вы опекун Канлюсты? Сколько вы хотите за передачу опеки? Впрочем, неважно, девочка должна жить со своей семьей, это не обсуждается и никакого разрешения мне не требуется. Полагаю, сумма в пятьсот солидов восполнит все ваши траты и расходы, которые вы сделали, опекая Канлюсту. Она ведь с вами не так давно.