Я попыталась вывернуться, оттолкнуть его. Пихнула локтем, ударила коленом, но он словно ничего не чувствовал.

— Что тебе от меня надо?! Долго ты играть будешь?! Тебе так интересно иметь личную куклу, да?!

— Успокойся, Камила.

— Не надо меня успокаивать! Ты сам успокойся и посмотри на это всё со стороны! Зачем ты на мне женился?! Кто ты такой?! Тебе же ничего не нужно! Тебе семья не нужна, тебе вообще никто не нужен!

Я в последний раз рванулась в его руках. Выдохнула и посмотрела снизу вверх в почти чёрные глаза.

— Ты зверь, — процедила сквозь зубы. — Безжалостный и жестокий. Ты всех ненавидишь. Ты… Ты даже Деньку ненавидишь!

— Замолчи, Камила! Орёшь на весь дом!

— Боишься, что твои охранники услышат?! А мне всё равно, ясно?! — Я снова кричала. — Я ненавижу тебя! Я презираю тебя!

— Достаточно! — рявкнул он так, что у меня зазвенело в ушах, и толкнул меня на диван. — Сына своего разбудишь!

— Так он мой сын! — Ударила себя кулаком в грудь. — Мой!

— Ты пьяная!

— Я не пьяная! Я… — На глазах навернулись слёзы.

Голова кружилась всё сильнее, запахи смешались, и среди них я различала только один — запах Рафа. Приподнялась на руках.

Раф отошёл к камину и взял с него папку. Только что он был разгневан, а что сейчас? Смотрела на него и понять не могла. И снова складывалось ощущение, что он не человек. В свете огня черты его лица стали резче и глубже.

Он резко повернулся ко мне.

— Тебе не стоит разбрасываться словами, Камила. Любовь и ненависть — два самых сильных чувства на свете. Лучше думай, когда признаёшься в любви и ненависти.

— Мне не надо думать. Мне достаточно чувствовать.

Он помрачнел ещё сильнее.

— А ты сам-то что? Ты сам всех ненавидишь. Меня, Деньку. Себя-то ты хоть любишь, Раф? — Я зло, обидно засмеялась. — Да, себя ты любишь. Кичишься своими деньгами. А ты никто без них! Никто! И нет у тебя ничего! У тебя даже детей нет и не будет. Ты…

— У меня есть сын, — перебил меня Раф и открыл папку.

Недоброе предчувствие оглушило меня, пробежалось по всему телу до самых пальцев. Вино мгновенно выветрилось, остался дикий страх.

— Денис, — сказал Раф. — По этому поводу у нас сегодня с тобой ужин, Ками.

Он кинул папку мне на колени, посмотрел в глаза.

— Денис — мой сын, — сказал жёстко и отвернулся к огню.