– Невзирая на цену, которую приходится платить?

– Цена его никогда не интересовала. Он жил ради все новых вершин азарта.

– А что сделала Аспазия, узнав о смерти любовника? – вырвалось у Лавинии.

– Ужасно расстроилась. Была вне себя от горя. Я никогда раньше не видел ее в таком состоянии. Элланд был единственным, кого она по-настоящему любила. И была безутешна, не только потому, что он покончил с собой.

– Наверное, ее ранило то, что эта любовь застлала ей глаза и не позволила увидеть его истинную природу.

– Именно. Аспазия, как ты уже поняла, – женщина светская. Она считала себя слишком умной и проницательной, чтобы обмануться в делах любви. Обман Закери потряс ее до глубины души.

Лавиния твердила себе, что просто обязана испытывать хоть немного сочувствия к Аспазии. Но каждый раз, думая об этом, представляла эту женщину, обнимающую Тобиаса, и никак не могла найти в сердце хотя бы немного жалости.

Тем не менее приходилось признать, что любая женщина, даже Клеопатра, потеряла бы голову, обнаружив, что ее любовник – наемный убийца, находивший злобное удовлетворение в своей деятельности да к тому же помечавший каждое преступление своим личным знаком!

– Насколько я поняла, ты считаешь себя ответственным за происходящее, – сказала она наконец. – А миссис Грей, вне всякого сомнения, играет на твоих чувствах. Так это она винит тебя за то, что Элланд пустился по дурной дорожке и плохо кончил?

– Она не сказала прямо, но подозреваю, что так оно и есть, – буркнул Тобиас.

– Чепуха! – вновь отрезала она. – Абсолютная чепуха.

– Думаю, она тоже терзается угрызениями совести, потому что помогла ему войти в общество и тем самым способствовала преступлениям.

– Какая печальная история, – вздохнула Лавиния.

Тобиас разжал руку, позволяя свету упасть на крошечный череп и скрещенные кости.

– И теперь, похоже, кому-то понадобилось рассказать ее с самого начала.

– Надеюсь, ты не веришь, что Закери Элланд встал из могилы, дабы возобновить свою карьеру?

– Нет, разумеется, нет. Я сам нашел его тело и присутствовал на похоронах. Но этот новый убийца послал такое кольцо Аспазии, и я совершенно уверен, что, вернувшись домой, найду такое же, – с трудом выговорил Тобиас.

– Старый знакомый возвестил, что снова принялся за свое.

– Похоже, что так. Аспазия при виде кольца ударилась в панику. Поэтому и последовала за нами сюда.

– Хм…

Тобиас снова нахмурился:

– Ты о чем?

– Должна заметить, сэр, что Аспазия совсем не показалась мне взволнованной.

Губы Тобиаса насмешливо дернулись.

– Она не из тех, кто подвержен истерическим приступам. Но я знаю ее лучше, чем ты, и можешь поверить, что сегодня ее нервы были в крайне расшатанном состоянии.

– Что же, если ты так считаешь… Лично я уверена: она попросту использует твои душевные терзания, чтобы манипулировать тобой.

– Ей совсем не нужно идти на такие ухищрения, чтобы заручиться моей помощью, и, думаю, она прекрасно об этом знает, – покачал головой Тобиас, кладя кольцо в карман. – Никто не жаждет найти этого нового Мементо Мори сильнее меня. Он бросил мне перчатку, и теперь нельзя терять ни минуты.

– Ты должен позволить мне участвовать в расследовании, Тобиас.

– Я не желаю, чтобы ты имела что-то общее с этим делом.

– Ты сам сказал, что его необходимо раскрыть как можно быстрее, и поэтому не помешает любая помощь. И прошу вспомнить, что я не новичок в подобного рода вещах, – Ад и проклятие, Лавиния…

Она повелительно подняла руку, требуя молчания.

– Напоминаю, что пока я единственный свидетель, который у тебя имеется. Правда, я не могу дать достоверного описания горничной, которая провожала Фуллертона на крышу, но кое-какие детали я все же заметила.