Стянув волосы в плотный пучок, Сван облачился в рабочую одежду: хирургические брюки и куртку, высокие бахилы, халат, нарукавники, фартук, шапочку и маску. Натянул перчатки и был готов к работе.

Молодой человек потянул на себя тяжёлую дверь секционного зала и в испуге отпрянул. Сквозь него на полной скорости пролетела призрачная старушка, во всё горло орущая пошлые частушки:

Я лежала с Коленькой

Совершенно голенькой.

Потому что для красы

Я сняла с себя трусы.

Сван помотал головой и, шагнув внутрь, захлопнул за собой дверь.

– Ты видел?! Видел?! – раздался возбуждённый мужской голос откуда-то справа.

Молодой человек головы не повернул. У него было строгое правило, которое он ненароком только что нарушил: никоим образом не показывать, что он видит и слышит их, призраки умерших.

Сван тяжело вздохнул, уткнувшись в медицинскую карточку. Похоже, придётся расплачиваться за свою нерасторопность. Но бабка появилась так внезапно, да ещё и с криками…

– Чё видел? – переспросил другой голос.

Боковым зрением молодой человек уловил двоих мужчин. Одного из них он узнал – это был вчерашний пациент Геннадий Николаевич. Некуда ему идти, что ли? До сих пор здесь околачивается. Второй – новенький, незнакомый.

Сван делал свою работу, не отвлекаясь на призраков. Они были для него лишь тенями умерших людей. Болтали, крутились под ногами, но он умел их игнорировать. Вот и сейчас невозмутимо подогнал каталку к нужному шкафчику, чтобы вынуть тело из холодильника.

– Она от бабки шарахнулась! Она её видела! И головой помотала! Значит, слышала.

– Кто – она?

– Врачиха! Кто же ещё?!

– Ги-ги, ты думаешь, это девка? – посмеялся Геннадий Иванович.

– А кто же, по-твоему?

– Ты на глазищи и длинные ресницы не смотри, приятель. Это парень.

– Какой тебе парень?! Девушка. – Мужчина висел прямо у Свана перед носом, разглядывая. – Фу, кого-то достаёт из морозилки.

– Я вчера тоже клюнул. У него ещё хвост болтался сзади, волосы длинные. Думал, плоскогрудая, но симпатичная девушка. В душ за ней попёрся, настроился, а там… Чуть заново не помер, когда она штаны спустила. Отвечаю тебе, друг! Я видел, чего у него промеж ног.

– Да ладно! Впрочем, неважно, пусть парень. Главное то, что он её видел и слышал. А значит, и нас видит и слышит.

– Что-то не похоже. И вчера я за ней, то есть за ним всю смену увивался, а он и бровью не повёл.

– Прикидывается, как пить дать. Смотри. Кхе-кхе! – Мужчина выразительно покашлял и встал напротив Свана, загородив ему тело, которое тот уже переложил на секционный стол. – Уважаемый! Молодой человек, у меня к вам очень важное дело…

В зал на полной скорости ворвалась бабуля:

Ах вы, сиськи мои, сиськи,

Каждые по пуду.

Я наелась творогу

И гулять не буду!

Мой милёнок – как телёнок,

Только сиську не берёт,

Потому что мой милёнок

Больше любит бутерброд!

– Ой! Ой, горе мне! Что ж делается-то? Сынок, прикрой срамоту-то! – надрывно завизжала старушка. – Сынок, что ж ты творишь-то?! Бабку позоришь!

Призрачный мужчина обернулся. Не обращая внимания ни на него, ни на орущую старушку, Сван снял с тела умершей женщины простыню и теперь готовил инструменты к вскрытию. Зрелище было не из приятных.

С криком: «Не дамся!» бабуля нависла над бывшим своим телом, раскинув руки.

– Отойди, окаянный!

«Извините, Надежда Мироновна, – подумал, но не подал вида Сван и взял в руки секционный нож. – Это моя работа».

Ужасно сложно, но можно и сквозь призрак делать своё дело, лишь бы не раскрыть себя. Такое, чтобы призрак пытался препятствовать вскрытию, редко, но случалось. Обычно они скромно сидели в сторонке, чаще – летали себе в более интересных местах. Чего в морге околачиваться? Сегодня как сговорились.