Как это – голым мясом, да о броню?
Ох, не прорваться через щемящий страх —
Каждая сеча новый приносит крах.
Издалека-далёка на мир гляжу,
К прочим – не лезу, близко не подхожу —
Песни пою с утра золотой заре.
Только ведь не сокрыться в своей норе,
Выйдешь однажды – слишком поманит свет,
Кровь потёчёт, остынешь – тебя и нет.
Царица-водица
Царица-водица, меня остуди,
И мороки злые от глаз отведи!
Я нынче был гневен, несдержан и груб
Смой чёрную копоть с дымящихся губ,
С волос – серый пепел, с рук – алую кровь,
И в сердце больное верни мне любовь.
Горючие слёзы уснуть не дают,
Но звонкие льдинки в колодце поют,
И даже в зените морозного дня
Вода-чаровница ласкает меня.
Их в детстве били одинаково
Их в детстве били одинаково —
Они, держась из крайних сил,
Сжимали зубы и не плакали,
И каждый для себя решил:
Один сказал: «Однажды стану
Я злым и сильным, как они,
Тогда прекрасные настанут,
Мои заслуженные дни!
Страшитесь, звери, дети, бабы,
Размажу в кровь, развею в дым!
Быть плохо маленьким и слабым,
Быть сладко сильным и большим»!
Второй решил: «Неправду вижу
В мученьях слабых и детей,
Нет, никогда я не обижу
Того, кто меньше и слабей.
Обиду, страх и боль я знаю,
И ясно сердцу – не уму,
Что никогда не пожелаю
Я впредь такого никому!»
Такие разные ребята,
В обоих – боль от детских ран.
Два храбрых юноши, два брата.
Один герой. Другой – тиран.
И если всё же род – твоя судьба,
То бойся, мой народ, детей раба.
Высоко
Ты забрался так высоко,
Что теперь уже не спуститься:
Либо падать, либо терпеть
И корнями в небо врастать.
Где-то рядом Солнце встаёт,
Пролетают белые птицы,
А тебя никто не учил
И учить не думал – летать…
Вот и стой у всех на виду,
Не умея сделать и шага,
Сам себе достал этот пост —
У Судьбы стоять на часах.
Не кричи теперь, лишь пиши —
вВсё что хочешь, стерпит бумага,
А кричать не стоит, мой друг,
Не пророчь обвалы в горах.
Когда-то был ты мне как друг
Когда-то был ты мне как друг.
И веря в дружбу, как основу,
Я точно знала – если вдруг
Беда – спасёт живое слово.
Но где-то что-то порвалось,
Ты что-то упустил из виду,
И началось. И понеслось —
Пошла обида на обиду.
Был столь неправым твой укор!
Как и сказать о том – не знаю.
Но я тебя с тех самых пор
Не слышу и не понимаю.
О, так не бьёт врага рука,
Не причиняет столько боли.
Бывает правда, хоть горька,
Да не обидна – правда коли.
Но только ложь в твоих словах.
И вновь обида стену строит,
И душит душу лютый страх,
И шепчет: «доверять не стоит»!
Всё мыслю: время пронеслось,
До дна испита эта чаша.
Но не прошло. Не улеглось.
И не сойтись дорогам нашим.
Счастливые обиды забывают
А сильным так положено – прощать.
А слабым – мстить, умело и жестоко.
Я не сильна, но всё же обещать
Тебе могу – не трону зуб и око.
Зато от счастья, как от света тень,
Бежит беда, и гнев сильнейший тает…
Пошли мне радость в этот мрачный день —
Счастливые – обиды забывают.
Узелки
Я хочу развязать узелки,
чтобы нитка судьбы,
Словно речка, свободно
Струилась у Доли меж пальцев.
Я устала от детской обиды,
от взрослой борьбы,
От погонь и внимания
разных досужих скитальцев.
О печальной царевне вещают:
«Не дева – тиран!
Да к тому же драчунья
и первая в мире гордячка!»
Я устала от стрел, от мечей,
от сочащихся ран,
Что вгоняют не в ярость —
В постылую смертную спячку.
Как мне справиться с вами,
зевак оголтелая рать?
Отступать уже поздно,
а в бой выходить ещё рано.
Я хочу убежать —
но меня не учили бежать.
Оттого и стою до сих пор
на ветру истуканом.
А рассвет впереди,
долгожданный рассвет впереди!
И не время нам меряться силой
в словах и заклятьях.
Если хочешь идти —
просто рядом со мною иди.
Но не надо меня тормозить —
Ни в боях, ни в объятьях.