Прошло три часа ходу, дед Антип изрядно упарился, идя по проторенной дороге к лесу. Придя на опушку, он присел на поваленные деревья и решил отдохнуть полчаса, чтобы восстановить свои силы. «Сколько ни сиди, а идти нужно», – поднимаясь с валежника, проговорил он вполголоса, мысленно прикидывая, сколько времени ему потребуется, чтобы добраться до конечного пункта: по глубокому снегу на лыжах идти намного тяжелее. «Ничего, к вечеру дойду», – размышлял он, успокаивая себя. Надев лыжи, он аккуратно затянул ремешок крепления на валенках и двинулся вглубь леса. Первые скользящие шаги давались с трудом; лыжи еще не привыкли к снежному насту. Но, пройдя несколько десятков метров, скольжение улучшилось. Закрепив лямки от саней-волокуш на поясе, он двигался по заметенной снегом дороге к лесной сторожке, думая лишь об одном: чтобы хватило сил добраться до нового жилья, и чтобы не пошёл сильный снег с метелью. В плохую погоду по лесу с большим грузом идти очень тяжело. Неоправданные предчувствия деда Антипа относительно плохой погоды не подтвердились: снег не шёл, хотя всё небо заволокло белой дымкой. Солнечный свет еле пробивался через белёсую воздушную пелену, но ещё было относительно светло. Хотя погода начинала портиться, ветер, сменив своё направление, значительно усилился. «Обычно, – размышлял дед Антип, разглядывая окрестность, – зимнее небо днём имеет синий цвет, который темнее, чем небо в ясный летний день. А сейчас, в непогоду, в нём можно лишь разглядеть оттенки серого. Небо только кажется одинаково серым от горизонта до горизонта, но при внимательном взгляде видно, что в одном месте оно чуть светлее, а где-то чуть темнее. Можно даже разглядеть отдельные контуры облаков». Пройдя в среднем темпе чуть больше часа, дед Антип устал и сел на свои сани передохнуть. Сверху начал медленно идти пушистый снег. Мягкие, красивые на вид снежинки медленно падали с неба, кружились и быстро таяли, если дед Антип подставлял под них ладонь. Снежинки продолжали интенсивно падать, увеличивая сугробы в лесу. После начала снегопада небо стало приобретать более тёмные серые оттенки. Скоро вечер, мелькнула мысль у Антипа, нужно торопиться; он встал и, отряхиваясь на ходу от снега, двинулся дальше, волоча за собой тяжёлую поклажу.

Зимний день постепенно заканчивался. Там, на западе, за чернеющей рощей, таяла алая полоса заката, которая отсюда, из чащи, еле-еле просматривалась. Густо-синий атлас неба становился мрачнее, пурпур и золото сменились темно-изумрудным свечением –прощальный привет угасшего дня. Деревья всё больше укутывались в тёмно-синие сумерки. Казалось, что воздух, который днём был прозрачным, как хрусталь, к вечеру невольно окрасился в красивый, но холодный цвет. Небо тем временем стало ещё темнее. На нём звёзд не было видно, да и сегодня их, наверное, не будет: погода портилась, ветер усиливался, начиналась лёгкая позёмка. Округу совсем заволокло тяжёлыми серо-свинцовыми тучами, снег пошёл намного сильнее, видимость впереди уменьшилась. Ветки елей по обочине тропинки начали, как ватой, покрываться толстым слоем снега. Деда Антипа успокаивало лишь то, что он, по его расчётам, уже подходил к лесному дому. Сильно уставший, шел вперёд из последних сил. Весь промокший от снега и пота, еле передвигал уставшими ногами, скользя по снегу на лыжах. Метров сто по ходу движения сквозь падающий снег он увидел очертание дома, который стоял на большой поляне: «Видно, здесь была когда-то санитарная или комплексная вырубка леса», – подумалось ему. Действительно, впереди, чуть левее тропы, по которой он шёл, показалось строение рук человеческих. Подойдя ближе, он хорошо рассмотрел своё будущее жилище. Домом это сооружение было трудно назвать, но на вид деревянное помещение было ещё крепким и выглядело как добротная лесная хижина с пристройками. Стены были бревенчатые, крыша покрыта шифером, окна деревянные, закрыты ставнями.