Дней через десять, рано утром, мужичок из Апшанской долины появился у Короткова в кабинете. Собственно, это уже был совсем другой мужчина: стоял уверенно, прямо, лицо чисто выбрито, абсолютно нормально цвета. На нем добротный мужской полушубок и мохнатая огромная шапка из чернобурки (такие носят обычно северяне). Помпрокурора уже знал, что этот мужик за свой счет похоронил женщину, оказавшуюся у него в доме, а муж покойной еще не приехал с каких-то заработков в Прибалтике.
– Проходите, присаживайтесь… – Коротков с легким удивлением продолжал рассматривать мужика. А он, оказывается, и не старый вовсе.
– Сэ вам, панэ прокурор. Абы-сь вы менэ нэ тигалы[50], – посетитель, не садясь, уверенно выкладывает на стол перед Коротковым четыре 50-рублевых купюры с ленинским профилем – это больше, чем месячная зарплата помпрокурора.
Легкое оцепенение…
– Ну-ка убрал! Немедленно! – Коротков рявкнул таким тоном, что мужик тут же спрятал деньги, посерел, и позвоночник его опять согнуло.
Из смежного кабинета выглянул следователь Сюткин. Коротков успокоительно помахал ему рукой, мол, все нормально.
– Послухайтэ мэнэ, вуйку![51] – помпрокурора уже слегка успокоился, но присесть мужику уже не предлагал. – Вы ни в чем не виноваты. Причина смерти вашей знакомой – цироз печени и смертельная доза алкоголя. Умереть она могла и от одного, и от другого. Я полагаю, вы насильно ей палинку[52] в рот не заливали?
– Ни, биг мэ боже!..[53] – мужик по-прежнему стоит, слегка согнувшись и пригнув колени, как будто штаны его тянут вниз.
Короткову опять жалко смотреть на мужика. Он знает, что может выглядеть сурово.
– Никто вас таскать, как вы говорите, не будет. В возбуждении уголовного дела по факту смерти вашей знакомой отказано за отсутствием события преступления. Не было преступления… Понятно? А вот деньги совать будете, то у вас могут быть серьезные неприятности. За дачу взятки должностному лицу не «таскают», а сажают по-настоящему.
– Бувайтэ здорови, вуйку![54] – провожает посетителя Коротков уже почти с улыбкой, забыв, что шеф полушутя-полусерьезно сказал, чтобы он показал ему этого йо… когда тот придет. Он-де его посадит на пятнадцать суток и будет выдавать на ночь отдельным требовательным дамам.
– Декую файно. На всэ добрэ[55]! – это мужичок уже из-за дверей.
Изнасилование
Коротков с Сюткиным, немного растерянные, стояли в смотровом кабинете гинекологического отделения районной больницы. Благо, хоть кресло было развернуто таким образом, что головой девушка была к ним, а приподнятыми и расставленными ногами – к доктору. Этот старый циник решил, что если его пациентке и есть, что сказать прокурорским работникам, то это она может сделать и в таком положении. Конечно, лучше бы было подождать, пока потерпевшей окажут медицинскую помощь. Но время дорого… Кроме того, Коротков только спросил по телефону, можно ли поговорить с девушкой, а эскулап ответил: «Заходите в отделение, вам откроют».