Установилась холодная погода, уже вторую неделю то льёт, как из ведра, то моросит с утра до позднего вечера. Выдали тёплое бельё, даже включили в казармах отопление. Но циклон отошёл, установилась антициклональная погода, наступило «бабье лето».

Система оценки знаний на 3-м курсе несколько изменилась, пока нет «5» или «2». Тщательно веду конспекты по основным и всем специальным дисциплинам.

В декабре, ровно на «экваторе» нашей учёбы, будем сдавать старые шинели, шапки, ПШ и взамен получать новые.

Денежное довольствие увеличилось до 15 рублей 80 копеек, но снова поборы на газеты и прочие «нужды».

В увольнения не рвусь. Субботний вечер и воскресенье проходят за книгой, шахматной доской, перед телевизором или киноэкраном.

2 октября 1981 года

Вчера получил письма от родителей и Анатолия, в которых они сообщили мне, что Андрея Васильева больше нет в живых. Подробностей мало. Выпал из окна студенческого общежития. Разбился насмерть.

Письма получил после занятий. Весь оставшийся день меня трясло. У нас тут небольшой «напряг» с сигаретами, но Миша Романов где-то раздобыл несколько штук. Ребята относятся ко мне участливо. Видя моё состояние, даже Виктор Степанович разрешил остаться в казарме и не ходить на самоподготовку.

17 октября 1981 года

Два часа ночи, я в наряде по КПП училища, помощник дежурного. Через три часа в училище будет объявлена учебная тревога.

За эту неделю наша рота трижды через сутки заступала в караулы и общеучилищные наряды. Но это всё пустяки и ерунда. У нас настоящее горе, которое случилось в ночь с воскресенья на понедельник 12 октября.

Это был первый «большой наряд» на неделе, наша группа была полностью задействована. Кто в карауле № 1, кто – в наряде по кухне. Заступил в наряд по кухне и я. Наряд как наряд, отличался от остальных только тем, что вместо стандартных четырнадцати ящиков картошки нужно было почистить двадцать семь. Думаю, это потому, что картошку, заготовленную на зиму, гонят во всех блюдах по три раза в день, затем что собирали её под дождём и в заморозки. Теперь она начала гнить, и её надо срочно использовать. А зимой будем питаться крупами и макаронами.

Завершив свои дела на закреплённых участках (я впервые был «официантом» самого маленького и потому «блатного» зала), собрались около двадцати трёх в овощерезке – на чистку картошки.

Чистка картошки – это почти ритуал, когда кухонный наряд собирается вместе. В помещении стоит грохот от машин-картофелечисток, шум воды, лязг металла, а пятнадцать мужиков сидят, выковыривают «глазки», курят и орут во всю глотку песни. Иногда им даже удаётся перекричать «рабочий» шум. Наверное, так мы снимаем внутренние стрессы.

Так вот, работали обе машины, но работали плохо – с перебоями. А тут ещё периодически засорялась сточная канализация, куда вместе с проточной водой должна уходить размельчённая картофельная кожура. Канализацию то и дело прочищали, но она засорялась вновь, на полу уже было по щиколотку воды. Где-то 23.30 сток забился настолько, что мы позвонили, чтобы вызвали дежурного сантехника, которого, конечно, не оказалось на месте.

Мишка Романов и Серёга Казначеев сбегали в котельную и принесли металлический прут и стали им прочищать «слив». Никто не обратил внимания на загнутый конец прута. И на лампочку, висевшую на крюке без плафона и изоляции над тем местом, где работали ребята. В какой-то момент прут зацепился за крюк и коснулся оголённых проводов. Брызнул сноп искр, ток пошёл по пруту через державших его ребят, потом по мокрому полу. От разряда всех нас подбросило. Миша с Серёгой упали на пол, мы стали выбивать у них этот прут, обесточили рубильник. Потом на руках потащили их в санчасть. Не добегая до санчасти, прямо на центральном плацу училища, стали делать им искусственное дыхание. Подбежали фельдшеры со шприцами с адреналином и кислородными масками. После укола Серёга пришёл в себя, а Миша только хрипел.