В 1956 году Осип Пятницкий был реабилитирован. Подавляющее большинство сотрудников Коминтерна также были посмертно реабилитированы.)

Сохранились лишь те секретные структуры ИККИ, которые вписывались в новую политическую концепцию Сталина. Одновременно внутри партийного аппарата было создано несколько новых структур, например особый сектор ЦК, который формально возглавлял личный секретарь Иосифа Сталина Поскребышев (кстати, существует уникальное фото, где Поскребышев стоит в почетном карауле у гроба Сталина в генеральском мундире). Часть функций была перераспределена между структурами Коминтерна и обновленных международных структур ЦК.

С 1943 года, когда формально Коминтерн был ликвидирован, подавляющее количество сотрудников секретных служб и спецотделов было переприписано к различным структурам партийного, административного аппарата, а также зачислено в штат МГБ, НКВД, ГЛАВРАЗВЕДУПРА.

«Эти глаза напротив». Спецобъект ЦК Бор. Учения. Начало 80-х годов

После смерти Сталина и реорганизации партийного аппарата большинство функций, ранее исполняемых Коминтерном, были сосредоточены в Международном отделе ЦК и ряде специальных комиссий ЦК, курирующих отдельные специальные направления работы. Нелегальный партийный аппарат продолжал выполнять свою работу как внутри страны, так и за рубежом. Так, для многих секретных сотрудников партаппарата ВОВ закончилась не в 1945 году, а в 1960-е и даже в 1970-е годы, когда они секретными постановлениями ЦК КПСС были отозваны из-за рубежа и возвращены в СССР. Ряд сотрудников спецструктур партии продолжали свою деятельность до конца своей жизни, не возвращаясь в СССР. Причем данных о работе этих людей нет в архивах «штатных» специальных служб СССР и России, а подавляющее большинство сотрудников этих структур в послевоенный период не были членами партии и досрочно исключались из списков ВЛКСМ…

…В завершающей трети XX века большую часть секретной партийной работы курировал Борис Николаевич Пономарев – практически единственный оперативно-кадровый сотрудник секретных партийных структур, дошедший до Политбюро ЦК КПСС. Даже будучи выведенным из состава Политбюро ЦК и состава ЦК в конце 1980-х годов, он до самой смерти в 1995 году сохранял аппарат на Старой площади и в Институте марксизма-ленинизма (нынешний РГАСПИ), продолжая курировать людей, многих из которых при возвращении на родину в СССР мог опознать только он лично…

Каждый защищал Родину на своем участке невидимого фронта…

Что двадцать лет? Всего частица века,
Чтоб жизнь принять. И я ее приму.
Приму за тех, кто сгинул в одночасье,
Приму за тех, кто нас учил всему,
Приму за веру, счастье и несчастье.
Ведь это жизнь моя! И я ее приму!
Вот первый раз в бою взведен курок,
И первый раз стреляю в человека.
Кому из нас отмерен больший срок?
Кому из нас уйти сейчас, до века?
Упал товарищ, старший поражен,
А автомат его – в моих руках спасенье.
И лезть не стоит к смерти на рожон,
Но как в руках своих унять волненье?
И с той поры уж два десятка лет
Я бой веду во сне, и все же стыдно,
Что на немой вопрос мне не найти ответ,
Как выжил сам, а смерть друзей обидна.
Товарищ молча встал и получил
Свинцовый град, что мне был предназначен.
Седой старик нас в школе так учил,
Но жизнь не смерть и тоже что-то значит.
Боекомплект давно истрачен по врагу,
И страх в коленях, и мороз по коже…
И снова в бой во сне двадцатый год бегу,
Как будто сам себя забрал в заложники.
Струится кровь, во рту железа вкус…
Мне добежать не суждено, как видно,
Боль – как змея, а ненависть – мангуст,
Укусов нет, следов борьбы не видно.
Последний магазин длиною в жизнь