Как правило, раз в год полк подвергался итоговой проверке. Чаще всего приезжали для этого комиссии Командующего Армией, из Смоленска. Реже бывали комиссии главнокомандующего РВСН. Вот про одну такую проверку и пойдет рассказ.

Рядовой Темник, лейтенант Терехов, младший сержант Гонтин. Ефрейтор Белоконь. Старший электромеханик-дизелист. Имел допуск к работе за офицера в машине подготовки. На первых КЗ учил меня работать.

За несколько недель нам стало известно о предстоящей проверке. И все время было посвящено подготовке.

На плановых комплексных занятиях по подготовке ракеты к пуску отрабатывались практические вопросы, а все остальное время мы готовили технику.

В моем подчинении было четыре подвижных дизельных электростанции, три спец. машины на базе ЗИЛ157 и еще несколько небольших агрегатов. Соответственно, каждый агрегат обслуживал один человек. Только четыре дизельных электростанции обслуживали младший сержант Гонтин, ефрейтор Белоконь и рядовой Темник.

Начальника расчета ДЭС (дизельных электростанций) Гонтина я запомнил очень хорошо.

Высокого роста, широкоплечий красавец, всегда опрятно одетый, как все «большие» люди, чуть медлительный. Он говорил с легким южным акцентом, и даже редкая улыбка была с каким-то стеснением. Но когда его подчиненные, Белоконь и Темник, получали замечания от меня, или, не дай Бог, от Ласковенко, он готов был их разорвать.

Поставив обоих по стойке «смирно» он, неспешно прохаживаясь по дизельной, задавал простые вопросы: «Я тебе рассказывал, как надо?» «Я тебе показывал, как надо?», «Я тебе время давал на устранение?», «Почему опять замечание?». И не давая виновнику ответить опять спрашивал: «Ну и что тебе еще надо?», «Ну, и когда это будет исправлено?», «Почему у меня нет, а у тебя снова замечание?». «Вольно, иди устраняй, да доложить не забудь. А будут вопросы – спроси.»

И вместе с подчиненными шел к своей ДЭС, и все что-то подтягивал, подстукивал, протирал, доливал, вытирал. Его станция, как и резервная, всегда блестели и никогда не давали сбоев. Агрегаты его подчиненных тоже всегда работали надежно, но такого лоска во внешнем виде, как станции Гонтина, у них не было. Да и его рабочая форма, несмотря на то, что работал с топливом, маслами и смазками, всегда была чистой.

И вот настал день проверки состояния техники. Комбат построил батарею на старте (так называли стартовую позицию, на которой ракету готовили к пуску), доложил проверяющему и после краткого инструктажа приказал разойтись по сооружениям.

Я построил расчет в сооружении ДЭС и, встретив поверяющего подполковника доложил о готовности расчета и техники к проверке. Сначала подполковник проверил станции Белоконь и Темника. Существенных замечаний не было, хотя на некоторые теоретические вопросы ответы были не всегда хорошими. Но, если подчиненные затруднялись ответить, Гонтин спрашивал разрешения и отвечал сам.

Подполковник с интересом смотрел на него, чуть улыбался, но ничего не говорил.

Сделали перерыв, подполковник предложил перекурить, но Гонтин сказал: «Спасибо, мы не курим, разрешите остаться?» Подполковник снова улыбнулся, и предложил мне. Мы сели на скамейку в небольшой курилке, и он спросил: «А сержант действительно не курит?». «Нет, -ответил я, – а подчиненным со старшими по званию курить не разрешает». Подполковник снова улыбнулся.

Перекурили и пошли к ДЭС Гонтина. Он стоял возле станции, и когда проверяющий подошел, сделал несколько шагов вперед и доложил: «Товарищ подполковник, представляю станцию к проверке, начальник дизельного расчете младший сержант Гонтин».