Я сам служил офицером два года после того, как окончил МАИ и отработал один год инженером. Знал, что большинство «двухгодичников», как называли нас в армии кадровые офицеры, за два года так и не научились носить военную форму. И у кадровых офицеров тоже не редкость, когда форма сидит мешком. У этой же троицы на перроне мало того что форма сидела идеально, но и качество ткани и пошив формы были на таком уровне, что я даже не знал, что генеральские шинели, брюки, ботинки, фуражки могут быть столь превосходного качества и так идеально пошиты и подогнаны по фигуре.

Нельзя сказать, что я мало встречал генералов: за несколько месяцев до встречи на перроне я по приглашению президента ОАК участвовал в торжественном мероприятии, где треть участников составляли генералы с разным количеством генеральских звезд на погонах.

Торжества были приурочены к очередному достижению компании «Сухой». По этому поводу от лица президента ОАК всем приглашенным вручили по коробке с коньяком, специально выпущенным к этому событию французской компанией Tiffon. Бутылка коньяка Tiffon Cognac Reserve Sukhoi Superjet 100 покоилась в изящной шкатулке-ящичке из темного дерева, на сухой луговой траве, уложенной на дне. С внутренней стороны крышки был вмонтирован сертификат с надписью на французском, что этот уникальный коньяк произведен мастером винодельни и управляющим компании Tiffon, основанной в 1875 году, Ричардом Браастадом по заказу компании «Гражданские самолеты Сухого». Там же было указано, что всего изготовлено четыреста бутылок такого коньяка, на сертификате в моей коробке значилось, что номер моей бутылки «109», далее стояла личная печать и подпись Ричарда Браастада.

Я прикинул, что на мероприятии участвовало около сотни человек, и наверняка оставшиеся триста бутылок были отправлены членам правительства и генералитету – тем, кто не присутствовал на торжестве. Можно только гадать, кому была подарена бутылка с номером один, а для меня бутылка с номером 109 была очень даже неплохой оценкой моей работы. Может, поэтому у меня еще не было повода открыть ее и попробовать, насколько хорош этот коньяк.

Подарок – коньяк в шкатулке – всем понравился, остальное тоже оказалось на высоком уровне: после короткой торжественной части дала концерт группа «Белый орел», и сам основатель группы, солист, бизнесмен, олигарх Владимир Жечкин пел «Как упоительны в России вечера»; в другом зале одновременно с концертом шел фуршет с деликатесами и хорошими напитками. Обстановка на мероприятии была праздничная и непринужденная. Я общался с некоторыми из генералов и всех остальных видел на близком расстоянии. У всех была обычная генеральская форма, ничего особенного, как у военных на перроне, я никогда не видел.

Но форма – это было не все, чем привлекла внимание тройка военных. Они общались между собой свободно и легко, но в то же время в голосе, в каждом движении чувствовалась сила, уверенность, достоинство и благородство. У всех троих лица также отличались от обычных лиц российских генералов.

Армия у нас рабоче-крестьянская как была, так и осталась. И это можно видеть при одном только взгляде на армейских командиров. Ничего в этом плохого нет, но отпечаток житейских трудностей и тягот службы можно видеть на лицах военных.

Если внимательно смотреть, то по лицу человека можно узнать, какую жизнь прожил его обладатель. Как много тягостей, лишений, страданий и испытаний он вынес. Все пережитые проблемы накладывают отпечаток на внешность человека. Зигмунд Фрейд правильно говорил, что внутри нас сидит инстинкт, или программа, саморазрушения. Поэтому все вредные привычки так притягательны и доставляют удовольствие, разрушая организм. И в первую очередь переедание, которым страдают многие наши командиры высшего звена. Все отражается на всей внешности человека, его лице и фигуре. Я не увидел у генералов, привлекших мое внимание, никаких следов вредных привычек, лишений, тягот службы и трудностей на жизненном пути, что меня сильно смутило. Как так, дослужиться до генеральских погон, служить отечеству – и не пережить стрессы и лишения? Это не поддавалось объяснению.