Он удивился, но, подумав, не без торжественности объявил:

– Обещаю, Эл. Мы выкарабкаемся.

Поворачиваясь, я споткнулся об опрокинутый стул.

Это случилось так неожиданно, что Лендел вздрогнул и непроизвольно нажал на спуск. Автоматная очередь взрыла плитки паркета, и я воспользовался секундным замешательством. Еще летела щепа, еще грохот автомата рвал тишину, а я вцепился в горячее, ускользающее из-под пальцев горло Лендела. Только борясь с ним, я понял, что он действительно не в себе. Только сумасшедшие обладают такой невероятной силой. Но я и сам был к тому моменту сумасшедшим. И к моему сумасшествию примешивалось неистовое нежелание потерять все, до чего я получил шанс дотянуться. Несколько раз я бил Лендела ребром ладони по горлу, и каждый раз неудачно. Наконец удар получился. Лендел охнул и выпустил из рук автомат. Странно всхлипывая, он упал на колени и обеими руками схватился за горло. Его вырвало.

Тяжелая рука Лесли опустилась мне на плечо.

– Оставь, Миллер. Хватит.

Я выпрямился.

Поразительно, как много мы успели поломать мебели.

Я даже ухмыльнулся. Лесли напрасно радовался. Несомненно, он считал, что выиграл у меня, но в бэрдоккском деле его тоже обуревали сходные чувства. Именно сейчас я увидел путь, который уверенно вел к победе меня. А не ошибался ли Лендел, говоря о некоей равнозначности машины и человека? Мне вдруг пришло в голову, что выигрыш заключается в верном ответе на этот вопрос.

Чего хотел шеф? Уничтожить компьютер эксперта.

Чего хотел Лесли? Защитить компьютер и заполучить эксперта обратно.

Чего хотел бедняга Лендел? Держать эксперта при себе.

Значит, понял я, ключ к игре находился сейчас у шефа. Этим ключом, несомненно, являлся эксперт. Но я боялся, что шеф может не понимать этого. Я боялся, что он начнет торопиться. Все зависело теперь от того, сумею ли я помешать гениальному импровизатору вернуться к своему инструменту.

Я не забывал, что одним из объектов обмена должен быть я, но мой мозг сам собой рисовал мрачные картины такого удачного обмена. Я видел потрясающие картины вполне возможного будущего. С мрачной отчетливостью я видел, как год за годом совершенствуется машина эксперта. Одна за другой сходят со сцены промышленные фирмы страны, разоренные фирмой «Счет», и как вся информация постепенно скапливается в запоминающих блоках машины эксперта. В итоге фирма «Счет» растет, как ледяной айсберг, подминая под себя все и вся… Одна-единственная фирма, решающая судьбы всех граждан огромной страны, огромного государства, в конце концов, мира… Почему нет?.. Разве не этим выражена гениальность эксперта?..

Не могу сказать, что провел ночь хорошо, но я провел ее с пользой.

По крайней мере, утром появление Лесли меня не смутило. Я даже ухмыльнулся его грубоватым шуткам, хотя интересовало меня оружие. Я сразу отметил оттопыренный карман его куртки. Такая же игрушка пряталась у него под мышкой – под пиджаком, но больше всего меня интересовала игрушка в кармане. Лишь бы он не переложил ее в другое место.

– Тебе не спалось, – ободрил меня Лесли. – Понимаю.

Он всячески подчеркивал свой успех, а также доверие, вроде как оказываемое им мне. Вопрос доверия вообще был его коньком. Его ничуть не смущала собственная субъективность. Впрочем, невольно подумал я, мы сами провоцируем подобное поведение. Разве не мы сами превратили доверие в чистую условность? Разве не мы сделали невозможным бескорыстное распространение технических новинок? Когда НАСА, эта могущественная организация, занимающаяся космосом, объявила, что все побочно сделанные ее сотрудниками изобретения могут быть свободно приобретены любой фирмой, мало кто решился отправить в НАСА открытку за двадцать пять центов… Нелепо, но это так…