Святитель Игнатий Брянчанинов говорит, что добро человеческое перемешано со злом и потому для Бога непотребно. Здесь-то как раз и всплывает вопрос о спасении во всей своей силе. Спасаться от чего? А вот от этой серенькой бессмысленной жизни, где не поймешь, где право, где лево, где верх, где низ, где добро, а где зло. Какое величие духа может быть в людях, периодически обретающихся спящими вповалку мертвецки пьяными? А они могут быть очень умными и иметь благородный вид. Но при этом совершенно наплевательски относиться к покою и уюту своих беззащитных семей. Это только один пример, лежащий на поверхности. И только для того, чтобы легче было разобраться в проблеме. Духи злобы действуют очень прикровенно, подобно бандитам, притаившимся в кустах у проезжей дороги. Их незаметно, пока они не вылезут, вылезают же они так и тогда, чтобы уже наверняка погубить человека, заставить его упасть и не подняться. Если же человек живет в их плену, им и незачем показываться, пока не пришел смертный час человека. Кроме того, одной только гордости вполне достаточно, чтобы погубить человека безвозвратно, при этом внешне все у него может быть очень благолепно. И все это не шутки, это реальность, война идет жестокая и непрестанная, и кто о ней не знает, тот в плену.

Все гораздо более глубоко и тонко, чем легкие «азбучные» прекраснодушные истины в духе Степана Трофимовича Верховенского из «Бесов» Достоевского, который не мог ответить на вопрос, откуда у него, такого добропорядочного и благородного, возвышенного человека, такой отъявленный сын-мерзавец, и почему все вокруг него рушится и сыпется…

Спасаться надо, и спешить спасаться, и очень непросто будет спастись, ибо весь мир вооружится против, потому что он во зле лежит. И блажен тот, кому это откроется еще до смерти, потому что после или непосредственно перед ней может быть уже поздно.

– Всё это для специальных исследований углублённых в эти материи людей. Ты, как бы, вступаешь в этот круг уже и профессионально. Но это именно дело. Одно из многих. Мир нынешний сложнее понятий евангелических и даже героев Достоевского. И этот мир, если закончится завтра, это один разговор. Если же продлится тысячелетия, другой. Мы в тёмной комнате ищем чёрную кошку, которой там, возможно, и нет. Пути господни неисповедимы. Каждый может только в своём деле быть праведным, т.е. истинным, годным для частого употребления, для вечности. И праведность именно для своего времени. Нынешняя праведность и грамотнее, и научнее, и теснее связана с более широкой сферой других сфер и вопросов.

Извини, это просто эскиз чуть ли не поэтический непрофессионального протестанта. Но и протестантство-то, хоть оно и грубее изысков православных, но и оно продукт времени, как ранее само христианство преодолело иудаизм

– Думаю, дядя Боря, что вне этих тем нам разговаривать просто не о чем. То, о чем я вам пишу, и есть единственная реальность. А то, о чем пишете вы – временный иллюзорный обман, могущий иметь смысл, если идет поиск истины, если же истина не нужна, то и смысла в этом тумане нет. И ваше положение на этом фоне более чем жалко. И не только ваше, но и всех тех многих, кто в этом болоте завяз, теша свое никчемное самолюбие. Однажды оно лопнет, как мыльный пузырь, как сегодня лопается надутая паразитическая экономика США, и будет обычное банкротство, и или в петлю, на дно, или все начинать с начала, с того момента, когда понял, что «нищ, и жалок, и наг». Начинать надо с младенчества, с состояния полной беспомощности. И это для вас неизбежно. А пока для вас это не важно, нам говорить не о чем, как не о чем говорить воину, бьющемуся на битве, с человеком, мирно живущим во вражеском тылу.