По ночам Пётр подрабатывал сторожем на автостоянке в районе Гражданки. Жил там же, в кособокой сторожке с буржуйкой времён ВОВ и маленьким переносным чёрно-белым телевизором марки «Юность-306Д». Питался бомж-пакетами. Не пил. Курил самосад. На всём экономил. Наши ставили его друг дружке в пример. Утром Пётр ехал в центр сшибать деньгу, соря листовками и калымя там и тут. В процессе заигрывал с барышнями. «Ходок», – думал я, когда Пётр в очередной раз пытался подкатывать к пробегающей мимо крашеной блондинке на тонких каблучках. Будучи по природе своей авантюристом, наш Дон Хуан давно смекнул, что раз в Питере столько хорошеньких дам, то почему бы, хотя бы отчасти, ни устранить сие досадное упущение, женившись на одной из них, например, на богатенькой вдовушке, которая, естественно, почтёт за великое счастье выйти замуж не хрен знает за кого, а за целого Петра, приехавшего не из опостылевшего всем Монте-Карло, а из стольного града Мурманска!.. Гонору у Петра было на десятерых. Он почему-то считал, что весь мир у него в долгу, и самые красивые девушки планеты должны, визжа от восторга, срывать с себя одежды и биться в экстазе при одном упоминании его имени. Славный малый!.. Шли недели. Пётр вкалывал, копил потихоньку деньгу и накопил бы, наверное, даже на цветной телевизор «Электрон», если бы не подвела лимитчика нездоровая тяга к слабому полу!.. А дело было так. В ночь, когда Пётр должен был выходить на дежурство, он попросил сменщика подменить его, а сам зачем-то попёрся в местный ДК на вечер посиделок для тех, кому за тридцать. Видимо, решил, так сказать, развеяться. Подкрутил усы, отскоблил клей со старого пиджака, протёр паклей штиблеты и пошёл разбивать сердца. В ДК он познакомился с двумя приятными на вид женщинами бальзаковского возраста. Разговорились. Пётр включил джентльмена, начал ухаживать. Дамы предложили выпить за встречу. Дальше – тишина… Общественный туалет… Какие-то кусты… Лужи… Блевота… Помойка… Мрак… Очухался горе-ловелас с выпотрошенными карманами на пустыре. Рвало. Голова гудела, как старый трансформатор. К Петру постепенно возвращалось сознание. «Клофелинщицы!» – мрачно резюмировал он. А тошнота говорила о том, что, видимо, ещё и по кумполу крепко дали. Пётр с трудом вспомнил дорогу и доковылял до своих гаражей. И тут – бац – новый сюрприз. Оказалось, что, пока наш герой развлекался, его сменщик мирно… отсутствовал, а на стоянку тем временем наведались воры и вынесли у одного мужика полгаража. Интересное совпадение, не правда ли? Тем более, если принять во внимание, что мужик оказался коммерсантом и держал там не какой-нибудь ржавый четыреста двенадцатый «Москвич», а контрабандный виски. Несколько ящиков чистейшего ирландского пойла! Хозяин гаража не стал тянуть волынку, тем более обращаться в органы, а просто подкорректировал лимитчику и его коллеге внешность, отобрал у Петра паспорт и включил «счётчик». Жалкие доводы несчастного ловеласа не сработали. В графике ты стоял? Ты. На объекте был? Нет. Тогда извини! Сам влип – сам и отвечай. Штраф – тысяча северо-американских президентов! У тебя неделя, потом – проценты. Отсчёт пошёл…

Пётр приковылял на работу к полудню, озаряя тусклый Питер радужными красками побоев. Мы охнули. Горе-альфонс, вздыхая, поведал нам о своих ночных приключениях. Мы посочувствовали. После этого инцидента Пётр отчего-то решил не возвращаться больше к идее женитьбы, сочтя её несколько рискованной. Успев захватить со стоянки кое-какие вещички, лимитчик ушёл в подполье. Но что дальше? «Контрабандист», естественно, уже искал нашего злоключенца по всей Гражданке, но куда ему было бежать – документов у Петра не было? Пришлось пару ночей перекантоваться на Московском вокзале. Потом, говорят, он куда-то уехал. Может, так и не завоевав Питер, лимитчик вернулся в родной Мурманск, а может, снова «сел» – кто его знает…