– Вы ничего не сказали о происхождении медальона, описанном в журнале, – произнес следователь.

– Ах да. Перед первой мировой войной, будучи на Кавказе на отдыхе, Николаю II один местный князь преподнес в подарок изумруд. Приехав в столицу, император отдал камень придворному ювелиру для изготовления медальона. Когда медальон был готов, Николай II подарил его на день ангела императрице.

– Как медальон попал в руки Махно?

– Я этого утверждать не хочу, но предположения в журнале были, что после отречения от престола Николашки в феврале семнадцатого, левыми эсерами были реквизированы ценности императорской семьи и якобы были вывезены на Украину. По предположениям Крутько отряд Махно грабанул банк, где и находились ценности, но это не факт.

– Сейчас это трудно проверить, – сказал Завоенов, – но не для протокола, скажите, в каких вы были с Крутько отношениях? Судя по вашему состоянию, вы далеко не бедный человек.

– Да, ювелиры бедными не бывают, на кусок хлеба с маслом хватает. За последние годы мы с ним сблизились. Он мне иногда давал заказы на огранку драгоценных камешков, платил исправно. Я вот собрался уезжать на ПМЖ в Израиль, жену и детей отправил туда к родственникам месяц назад, а с медальоном не знаю, как выруливать. Звонил Сергею Степановичу, объяснил ситуацию с медальоном, он был далеко не в лучшем расположении духа. Ни на какой компромисс идти не собирается, требует вернуть только медальон, или хотя бы камень.

– Вы мне рассказали сладкую детективную историю, только я хочу поставить под сомнение – а был ли медальон?

После такого вопроса у Цукермана челюсть отвисла, чуть ли не до колен. Он стал икать и, заикаясь, выпалил:

– Я …я… честный еврей и честно вы… выполнил свой заказ, а вы… меня записываете в мошенники.

– Работа у нас такая, сомневаться и проверять, – сказал майор, но найденный дипломат с содержимым ювелиру, взяв с него расписку, все-таки вернули, но без пропавшего медальона. Напоследок добавил:

– Заявление о пропаже вы написали, будем искать. Если что еще вспомните, например, были ли сомнительные предложения или угрозы – звоните.

Вопросов у Завоенова больше не было и Цукермана отпустили.

Сопоставив факты, которые были на руках у следствия, майор понял: «Медальон все-таки был, а вот куда он делся, и на каком этапе – нужно выяснить. Ниточка, возможно, тянется в Киев».

Посовещавшись с руководством, дал запрос своим коллегам на разработку Михаила Янтарного – Мойши Бурштейна, а также и на Крутько С. С., так, на всякий случай.

Выйдя из милиции, Лехе что-то перехотелось идти домой на обед, да и время уже было не обеднее. Развернувшись, пошел в ЖЭК переодеться и доложить прорабу о случившемся.

Пока доплелся до мастерской, почувствовал, какое-то давление в сапоге. Снял сапог, и глазам своим не поверил. На пол вывалился медальон. В это время в мастерскую зашел прораб поблагодарить Леху за оказанную помощь милиции при задержании подозреваемых. Петровичу уже звонили из участка привокзальной милиции и благодарили за проявленную бдительность.

Подняв с пола медальон, Леха начал его рассматривать, ни слова не говоря, протянул его на ладони прорабу. Тот, покрутил медальон и зажал его в кулак, секунд десять погрел и разжал. Камень не нагревался. От него веяло холодом, вспоминая двадцати двухлетней давности эпизод в московской бане и предсказания цыганки, подумал: «Да, камень не страза, – настоящий. И все-таки я его подержал в руках», – улыбнулся Петрович, а вслух произнес, – такая вещица немалых денег стоит. Расскажи подробнее, как она к тебе попала?