Похоже свобода другого человека, иногда может быть тяжким испытанием.

Откуда-то из детства, я помню деда в шапке ушанке. Эта картинка всплывала передо мной частенько. Я маленький, мне лет пять. Это был не мой дед. Мы с друзьями и этим дедом играли в прятки. И я точно помню, что хотел его перехитрить. И ему прямо об этом сказал. Но, что бы я ни делал, он меня раскусывал. И мне от этого было невыносимо обидно. Понятное дело, что дед был старше и умнее меня. Но, я видимо этого не хотел учитывать. А хотел «победить» его в любом случае. И очень злился на то, что у меня не получается этого сделать.

Я решил, что это нечестно. Он ведь умнее меня и хитрее меня. Потому что он взрослый. А раз так, то он не должен пользоваться своим преимуществом. Чтобы все было честно. И чтобы я мог его победить.

Видимо, единственно честным событием я считал свою победу. И категорически не хотел, чтобы этот дед пользовался своим «преимуществом».

Недавно обратил внимание на такую деталь. Отчего-то, у меня есть склонность во все вникать и все понимать. Даже, если мне этого особо и не нужно.

Это становится тяжким бременем, если ты находишься среди людей, которые так говорят, что понимать там нечего. Не от того, что все ясно и понятно, а оттого, что в их изречениях мысли вообще отсутствуют. Наверное, такие разговоры Перлз справедливо называл цыплячьим пометом. Очень уж они концептуально схожи. Особенно, если сюда присовокупить щебетание цыплят.

Я по началу думал, что это страх окружающего мира. Дескать я жду от него подвоха, и поэтому все время держу его на контроле. Но, с другой стороны, я «вникаю» и там, где мне точно ничего не грозит. И никакого подвоха не предвидится.

Поэтому, подумал, что такое напряжение, может быть вызвано вовсе не тем, что я боюсь окружающего мира, а нарушением мышления близких тебе людей. Которые тебя растили. То есть нарушением мышления у родителей.

Вчера мама прислала мне сообщения с благодарностью. И говорила о том, какой я хороший ребенок и как она меня любит. Это было звуковое сообщение. Но, тон ее был такой, словно ей тяжело и мучительно было это озвучивать. Слова были полны страданий. Слова были хорошие, а интонация такая, словно мир на грани гибели. И нет никакой возможности его спасти.

Такой родитель манипулирует. Из-за чувства вины, он принуждает думать ребенка о себе. И когда ребенок такое страдание в голосе слышит, то против своей воли начинает думать, от чего это родитель так страдает?

А родитель продолжает стенаться и причитать

Тогда ребенок начинает пытаться предугадать, что же в голове у его родителя. От чего он так страдает, когда никаких предпосылок для страдания нет? А потом желание «понимать» просто генерализуется, и будучи взрослым он уже по привычке пытается «понять» всех. Точнее, он вынужден это делать.

Я думаю, когда дело касается таких случаев, то нужно кое-что понять. В частности, разницу между понятием «понять» и «помочь». Понять такого родителя можно. Ему помочь нельзя. И вот это положение, надо как-то принять. Поэтому, думаю понимать можно кого угодно, но без поползновений ему помочь. Если тебя об этом прямо не попросят.

Подумал о том, как искривляется мышление ребенка. Если родители отрицают очевидное. Из того, что видит ребенок и какие выводы, на основании этого он делает. Такое бывает, когда родители не хотят, чтобы он видел и понимал то, что для них является не желательным.

Когда ребенок видит результат, он делает вывод о его предпосылках. О том, что способствовало получению такого результата. И может высказать свои соображения родителям. Часто он бывает прав. Но, родители не хотят этой правды видеть. Оттого, в некоторых случаях высмеивают его соображения.