Совесть – это свет в человеке. Это орган, ответственный за ощущение правды, а правду надо любить. Совесть успокаивается покаянием и снятием грехов в таинстве исповеди. Покаяние всё заливает светом, уже не человеческим, всё покрывающим.

Есть инстанции выше человека, сильнее и прозрачнее его совести, и к ним нужно приобщиться, чтобы спастись.

Счастье есть соотнесённость человека с Истиной.

Быть может, ничто так не приближает человека к счастью, как любовь к правде. Ведь счастье – это тоже правда, правда о человеке и для человека, правда о тебе самом, и отвергая всю и всяческую ложь, жертвуя всем ради правды, ты рано или поздно откроешь своё счастье.

«Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся». «Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное»..

Для каждого счастье своё. Для каждого Истина открывается по-особенному, ибо все души разные.

Счастье не нормируемо, оно не укладывается ни в какие рамки – только в те, которые отделяют Творение Божие от небытия и хаоса. Микушевич говорит, что в рай приводит чутьё. Только надо идти по чутью, а не застывать в инерции и безверии.

Боремся за ясность. Бог и счастье в Нём непоколебимы. И искушения ничего не меняют. В этом смысле, терпение – это верность своему счастью. Нас пытаются убедить в том, что счастье заслоняется и помрачается. Но мученики и в мучениях радовались и в счастьи шли на смерть. Если нам мешают, значит, мы на пути к цели. Надо терпеть и находить радость в терпении. «Претерпевший же до конца спасётся». И просить у Начальника сил дать силы терпеть и ясности радоваться в терпении.

Счастье – в предчувствии счастья. Александр Валентинович Вампилов (1937—1972), советский драматург

То, что называют земным счастьем, именно и есть предчувствие настоящего счастья. Самое большое счастье, которое я знаю, – это предчувствие и ожидание грядущего запредельного счастья, сладкого и непереносимого для земного сердца.

Жизнь земная – это преддверие жизни вечной, а потому тоже входит в вечную жизнь, и счастье земное есть та мера полноты счастья, которая вмещается в ограниченность нашей земной жизни. А продолжение следует.

Не нужно принижать счастье. Уровень настоящего счастья очень высок для грешного человека, и если среди людей на земле есть такие, которые достигли его, то их очень немного, и среди тех, кого мы знаем, мы вряд ли встретим такого человека, ибо он должен быть святым. Поняв это, мы не будем стремиться к тому, что уродливо подменяет счастье, но устремимся к истинному свету.

Невозможно стать счастливым человеком, не приобщившись к святости. Чем ближе к святости, тем ближе к счастью. Никакой другой дороги к счастью нет.

Не надо думать, что святость далека. Как и счастье наше, она всегда с нами. Разве совесть не свята? Но как сокровенно счастье, так сокровенна до поры и святость. Как истинно реально счастье, так истинно реальна и святость в нас. Каждый человек свят и бесконечно прекрасен. Святость – это его сущность, его вечное призвание. Сколько есть людей, столько существует типов святости. Святой – это ты сам. Потому так проникновенно дружественны к нам святые.

Человек живёт настоящей жизнью, если счастлив чужим счастьем. Гёте

Интеграция, любовь, прорыв из одиночества.

Настоящая жизнь возможна тогда, когда человек хотя бы предощущает связь самого себя с другими. Если человек замыкается в одиночестве, он прокисает. Через других людей он связывается с Самим Богом. Если ты счастлив чужим счастьем, значит, ты не один, и это значит, что с тобою Бог.