На лестнице слышатся еще шаги. Сначала трель звонка льётся из квартиры Сафии, а потом уже кто-то звонит в мою дверь.

– Сафия, кто это? – отчаявшись стать в это утро красивой и молодой, спрашиваю я.

– Это Пери. Я зашла к тебе сказать, что мы идем к ней.

– А зачем же мы тут салон- красоты устроили, если нас ждут?

– Да я как тебя увидела, обо всем забыла, – оправдывается соседка.

– Тогда иди и открывай! Я в этот раз досижу положенное время в маске!

Из коридора доносится веселый смех. И вот нас уже трое омолаживающихся: Пери потребовала и свою долю молодости.

Через двадцать минут умываемся и спешим в дом к Пери. Быстро взглянув на себя в зеркало, висящее в коридоре, отмечаю прекрасный цвет лица, розовый, правда, почему- то немного пятнами, а прикоснувшись, под пальцами чувствую нежную бархатистость кожи.

– Смотрите, молодость- то кусочками возвращается, – смеется Пери, – может, к вечеру и всё лицо зарумянится! И будет нам счастье, девочки!

***

– Сегодня привезут коляску, – заметив меня на балконе за мольбертом, кричит мне Сафия.

– А мы еще тут крышек насобирали! Отдам детишкам – пусть играют. Не выбрасывать же такое добро. Может, как кораблики пустят вплавь по нашему арыку, – улыбаюсь я, услышав хорошую новость.

Событие на самом деле значительное! Целый год мы все вместе собирали пластиковые крышки от бутилированной воды: двести тысяч крышек, в обмен на которые ассоциация инвалидов выдает новую инвалидную коляску. Цифра внушительная. Собирали все: дети – в школах, родители – на местах работы. Все знакомые и вся деревня. На улицах поставили специальные пустые банки с объявлением для прохожих о сборе крышек и с просьбой бросать эти крышки в установленную ёмкость.

В итоге нужное количество крышек было собрано, и теперь у дочки Пери будет новая инвалидная коляска!

У моей неунывающей соседки Пери двое дочерей: старшая – Гамзе, родилась с отклонениями от нормы, так сказали врачи Пери, как только она пришла в себя после сложных родов. Насколько эти отклонения оказались серьезными, стало понятно по мере роста девочки: она самостоятельно не могла передвигаться и так и не заговорила. Ложный стыд удерживал меня от расспросов на эту тему, а сама Пери, далекая от медицины, только пожимала плечами:

– А кто ж его знает, почему так случилось? Что-то в голове у девочки не так. Врачи говорят, экология плохая и продукты…

И, чуть помолчав, с улыбкой добавляет:

– Она у меня всегда будет маленькой и несамостоятельной.

Пери живёт в небольшом одноэтажном доме, практически под нашими окнами. У домика – просторная веранда, а к ней примыкает роскошный цитрусовый сад, в котором живут столь полюбившиеся мне многодетные петухи с женами. А еще бегают кролики!

– Моим девочкам нравятся кролики! – смеется владелица петушино-цитрусового рая.

Кролики чрезвычайно упитаны, длинноухи, белого и черного окраса, семейка их многочисленна и любвеобильна. Иногда их шумная компания забегает и в наш дворик- на радость местной детворе, которая вооружившись морковкой, спешит удовлетворить гастрономические вкусы незванных гостей. Ушастые гости, в свою очередь, вначале недоверчиво шевелят толстыми подвижными носиками, принюхиваясь к угощению, а потом неожиданным наскоком выхватываю добычу из рук ребятни. Последние сначала пугаются, а потом весело смеются: ах, какая прыть у этих толстопузиков!

– Пери, как же ты с нами выходишь на утреннюю прогулку? Муж твой каждый день уходит на работу, Семра (младшая дочь) – в школу. А кто с Гамзе остается дома? – спрашиваю я.

– Гамзе по ночам не спит. А утром крепко засыпает и спит до обеда. Я успеваю и с вами погулять, и, вернувшись, еду приготовить. А потом везу Гамзе в реабилитационный центр.