На прошлой неделе был громкий разговор у немцев. Приехал к одному из них брат с фронта, и тот рассказал, что партизаны громят немецкие войска, уничтожают тысячи солдат и технику. Немцы, конечно, возмущаются – как же так, воевать «не по правилам»!

– Так воевать нельзя, – Карл недовольно кивает, заканчивая рассказ.

– Конечно, – отвечаю я, – гораздо лучше вторгнуться в чужую страну, убивать беззащитных стариков, детей, женщин, грабить, жечь, угонять молодёжь на каторжные работы.

Карл задумывается.

– Алекс, для войны есть фронт.

– А ваши самолёты ещё до всякого фронта бомбили наши мирные города.

– Если убивают мирное население, так это расплата за партизан.

– Ты, Карл, меньше слушай доктора Геббельса. Фашисты считают людьми только немцев.

Карл качает головой.

– Это неправда, Гитлер хочет создать хорошую жизнь для всех.

Я не выдерживаю, голос мой звучит резче:

– Гитлер ещё до войны начал уничтожать людей. Он устроил концлагеря, начал истреблять евреев, расстреливал, кастрировал.

Карл с вызовом смотрит на меня:

– Ты наслушался своей пропаганды, Алекс.

– Мой милый Карл, Гитлер – зверь. Он уничтожает и наших, и ваших. В России ему будет капут, увидишь.

Карл вздыхает, но всё же улыбается.

– Ах, Алекс, Алекс, ты, как всегда, категоричен. Но Гитлер – это сила. Ну, в крайнем случае, он заключит мир.

– Гитлер не сила, а авантюрист, – отвечаю я твёрдо. – Мира не будет, пока его не уничтожат. Когда началась война, у нас появился плакат, на котором Гитлер свинячьей мордой разрывает пакт о ненападении.

Карл смеётся и достаёт из портфеля журнал «Arbeitertum»:

– Вот, смотри, у нас своя пропаганда. – Он показывает на рисунок, где немецкий солдат, шагая обратно в Германию, держит торт с надписью «Украина».

Я тоже смеюсь:

– Цыплят по осени считают, Карл!

Он смеётся в ответ и убирает журнал в портфель, и на мгновение мы оба забываем о том, что нас разделяет.

2 января 1943 года

Год начался неожиданно удачно. Утром, при очередной заливке, которой руководил сам обер-мастер Лоренц, у двух ковшей отказали летки – не закрылись, как полагается. Лоренц пытался исправить ситуацию, даже ставил ковши на землю, но всё было тщетно: двадцать тонн раскалённого металла вылилось прямо на землю. Подобное случалось раньше, но редко, а тут сразу два ковша, как по заказу. Невольно возникает мысль: а может, это кто-то из наших постарался?

На это зрелище сбежались все из цеха, словно на какой-то новогодний фейерверк. Коля Беспорточный, весёлый и добродушный парень, но трусливый до безобразия, дрожал в своей крановой кабине. Он всегда поднимает всем настроение, но стоит появиться Лоренцу – и Коля белеет, как полотно. И есть от чего: Лоренц известен своими вспышками ярости. Этот человек – сущий дьявол: он не раз швырял в Николая тяжёлые предметы и избивал наших ребят металлической трубой от керна, пока она не сгибалась. Его удары – всегда жестокие и безжалостные, а наказания непредсказуемы. Лоренц – это воплощённый страх для многих в нашем лагере.

3 января 1943 года

Карл продолжает удивлять нас своим постоянством. Вроде бы небольшая добавка к нашему питанию, но по калорийности она, вероятно, превосхлдит наш основной рацион. Во всяком случае, когда Карл болеет или уходит в отпуск, мы гораздо сильнее ощущаем голод. Убеждён, что, если не было такой помощи, я уже давно бы не выдержал.

Сегодня Карл принёс по два больших куска пирога с кремом, поздравил нас с Новым годом. Антон постоянно беспокоится из-за моих споров с Карлом. Он переживает, что Карл может обидеться и прекратить свою помощь. Но я не разделяю этих страхов. В основе Карловых поступков лежит, конечно, милосердие, но и наши скромные финансовые вливания, которые ему помогают: мы отдаём часть зарплаты, и в последнее время эта сумма увеличилась с 6—7 марок до 13—17 марок в месяц. Спор, как мне кажется, не должен стать преградой.