обращены мои слова, а так как я уже стал нарочито оживленно говорить о чем-то с

учителями, медленно прошла к моему кабинету…

Все было потом: и ее слезы, и попытки узнать, в чем дело, и хватание меня за руки

с мольбой разрешить ей преподавать дальше. Я был вежлив, корректен и тверд. На этом

мы с ней распрощались.

На следующий день учителя школы по поводу увольнения Коркиной высказывали мне

недовольство: мы думали, что вы скажете ей, какой она непорядочный человек, дадите

хорошенько этой зазнайке! А вы ей ласково так: изменились условия работы, мы

вынуждены расстаться с вами…Эту гадюку нужно было гнать сраной метлою!

Мне стоило немалых трудов объяснить, что хоть учителей-почасовиков дирекция

принимает и увольняет по своему усмотрению, скажи я ей настоящую причину, то дал бы

тем возможность жаловаться на меня районному руководству за расправу с ней за

критику, сведение счетов из-за того, что она бескомпромиссно выполняет свой служебный

долг. И работала бы Валюха в нашей школе до скончания века. А так – я ни перед кем не

должен отчитываться за свои производственные решения. В конце концов, свою задачу я

видел не в воспитании взрослого человека, а в выдворении этой барышни из школы.

Говорят, себя не переделаешь. Когда инспектору районо Валентине Коркиной

исполнилось 55, ее тут же отправили на пенсию. С облегчением. Хотя в районном отделе

образования остались работать бабушки намного ее старше. Когда человек не может сам

себе сложить цены, ему ее быстро определяют другие. Точно и нелицеприятно.

=================

НОГА БЕЗЫМЯННАЯ

В свое время Белозерским руководством было немало сделано, чтобы замять эту

историю, но и сегодня, мне кажется, ее кое-кто помнит в моем бывшем райцентре.

Кстати, ко мне она имеет прямое отношение, ибо именно с тех пор меня стали выжимать

из райцентра как человека ненадежного, представляющего определенную угрозу для

местных властителей.

Итак, теплый осенний денек 1984 года, Белозерская школа № 2, время – ближе к обеду, и

какой-то заметный повсюду рокот, гул, что ли: нога, нога, человеческая нога…

Учащихся будто подменили. Они стремглав носятся по школе с возбужденными, заговорщнческими лицами.

– Что происходит? – спросил я в коридоре у первой, попавшейся мне на глаза

учительницы.

– Да, вот, дети говорят, что нашли во дворе какую-то ногу!

– Что за чепуха, какая еще нога здесь появилась?

– Они говорят, что человеческая… – растерянно отвечает учительница.

– Что вы, детей не знаете! Мало ли что наговорят эти фантазеры. На сто процентов уверен: нашли или муляж какой-то, или фрагмент демонстративного скелета, мало ли что нашей

детворе на глаза попадется, а они тут же и рады – шум, крик, паника по всей школе!

Мимо несется малышка-третьеклассница. Хватаю ее за руку:

– Подожди, куда ты так спешишь?

– Ой, вы знаете, – взволнованно отвечает она, – там, у котельной валяется нога, честное

слово!

– Прекрати выдумывать глупости! – успокаивающе говорю я, – ты что, своими глазами

видела?

– Да я только оттуда…

92

– Тогда пойдем вместе, покажешь мне эту дурацкую ногу…

Детей я хорошо знаю. Таких мастеров придумывать разные нереальные истории еще надо

поискать. Но здесь главное, если начинаются элементы паники, пресекать их на корню.

Вести себя невозмутимо и твердо. Можно даже чуть насмешливо – это ребят быстро

отрезвляет.

Выхожу с ней во двор, и вдвоем мы поднимаемся через спортплощадку к школьной

котельной, которая находится здесь же, за оградой. Гляжу, а там уже собралась группка

учеников, человек 8 – 10. Подходим туда, они расступаются, и я вижу перед собой нечто

серо-лиловое, легко узнаваемое, и уже через мгновение, после выброса порции