учительским столом и что-то сосредоточенно пишущего немолодого человека. Старший

из гостей, удивленный тем, что их подчеркнуто не замечают, выдвинулся вперед и, нависая над Насоновым, резко спросил, распространяя вокруг запах дорогого алкоголя:

– Кто вы такой и почему здесь сидите, представьтесь!

Насонов сделал вид, будто только сейчас заметил вошедших, и покладисто, но не

вставая при этом, доверительно промолвил:

–Честно говоря, зачем я здесь сижу после окончания своего рабочего времени, голодный, – сам не знаю… – задумчиво протянул он, – видите ли, нас предупредили, что в

первой половине дня должны с проверкой приехать какие-то тузы из Киева, но вот уж и

день подошел к концу, а их все нет и нет, совсем заждались. Наверное, пьянствуют где-то…

35

– Кстати, уважаемый, – продолжил он, – я здесь учитель, можно сказать, хозяин

этого кабинета, а представляются обычно сначала гости… Так кто же вы, товарищ?

Голос ответственного работника загремел металлом:

-Я Федор Кузьмич Храпов, заведующий сектором среднего образования отдела

науки Центрального Комитета Компартии Украины! – рявкнул он.

– Рад за вас, вы хорошо устроились, – мягко заметил Насонов, и только теперь

поднявшись, нарочито угодливо произнес:

– Весьма рад знакомству, учитель истории Александр Абрамович Насонов, к вашим

услугам!

Понимая, что попал в глупую ситуацию, и желая спасти положение, столичный

чиновник мигом изменил тон:

– Ну вы и… орешек! – как бы принимая происшедшее за шутку, умиротворяюще

зарокотал он, – недаром мне говорили: этот парень за словом не постоит, не даст себе

наступить на хвост, ну и молодчина же вы, хвалю! Будем знакомы!

Присутствующие, стряхнув с себя тягостное ощущение, облегченно вздохнули.

Молодцы, киевляне, тонко чувствуют такие вещи…

***

Расцвет производственной деятельности Насонова на новом месте работы можно

отнести ко времени, когда энергичного Николая Круглова, директора его школы, забрали

на повышение, а руководить учебным заведением назначили инспектора районо Татьяну

Петровну Онышко.

Дама в высшей степени эффектная, она произвела на стареющего Александра

Абрамовича сильнейшее впечатление. И это было вполне объяснимо.

Ее умное, чуткое лицо, манера элегантно одеваться, изумительная для ее возраста

фигура – плюс легчайшая волна пикантных слухов о целом сонме местных руководящих

деятелей, с которыми она ранее состояла в нежном интиме, привели впечатлительного

Насонова в состояние полного смятения. Судьба, перед самым закатом, подарила ему

женщину его мечты – он был потрясен!

Отныне его под любым предлогом неудержимо тянуло к месту, которого раньше

он всегда избегал: в директорский кабинет. Там начинал он рабочий день, там его и

стремился заканчивать. Руководящая дама суетиться поклоннику позволяла, но не более.

Когда его пассия проводила педсовет, Насонов трепетно устраивался в задних рядах и, с

вожделением лаская взглядом милый облик, зорко следил, чтобы никто, упаси Господь, не

нарушал порядка…

Директор была замужем. Насонов состоял в браке. Но разве может влюбленное

сердце отступать пред столь мелкими помехами?

Допускаю, что в момент его нежных переживаний благородная супруга, достойнейшая Анна Григорьевна, трезво оценивая обстановку, спокойно продолжала

поглощать зарубежные детективы, втайне даже сочувствуя мятущемуся мужу. Куда хуже

обстояли дела с Александром Абрамовичем.

Так уж устроено, что тяжелее всего нам достается понимание тех жизненных

ситуаций, где мы не находимся на должной высоте. И со своим «богатейшим внутренним

миром» не верим иногда, что можем быть кому-то неинтересны, отказываемся понимать, что бываем иной раз просто смешны. Как же так: я – человек! Личность! Центр