Почему Бесцветный так боялся Лазурной? Она была слишком близка к нему по духу. Он слишком глубоко понимал неизбежность их взаимности, но был не готов целиком и полностью раствориться в ней. Он не готов был к настоящей всепоглощающей и трансформирующей любви. К ней, любящей и знающей как сделать его совершенным. Он знал, что может дать ей всё, но боялся, что потеряет контроль над ситуацией и отдастся ей без размышлений, о том, что будет дальше. Бесцветный боялся, что Лазурная та, которую он искал всю жизнь. Он боялся её звонка, как смерти для себя неподлинного и воскресения в настоящем. Воскресения с ней, в здесь и сейчас…

Она позвонила в 32 минуты…

Вторник всегда был их днём, днём их знакомства, днём их единения…

И он струсил, и не подошёл к телефону… И она не смела форсировать то, что суждено было им судьбой. Она любила его, и не стала ущемлять его свободу…

19 октября

Изумрудная тихо обняла Жёлтого… Он сиял от радости её возвращения, от единения с её нежностью, с её ароматом, её миром. Он проникся им насквозь, и был неделим с ней… Она молча стояла, и струилась теплом и мягкостью, ей было приятно, всё, что ей хотелось, было теперь в её руках. Жёлтый вспомнил свои первые стихи:

Он написал их, когда ему было 15 лет, и это пророчество он пытался, плохо ли хорошо исполнить сознательно или бессознательно всю жизнь…

– Не переживай, я знаю, что ты раньше программировал себя, а сейчас становишься всё более и более спонтанным, – сказала Она, обняв его чуть крепче, – я пытаюсь понять, куда девалась твоя чувственность, твоя подлинная сентиментальность и ненадуманный романтизм? Почему твоё сердце стало таким жёстким? Почему ты стал стесняться того, что тебя привлекают первые цветки мать-и-мачехи, появившиеся на пригорках вдоль дороги? И когда ты идёшь с работы домой мимо них, ты не слушаешься своего сердца в желании наклониться и понюхать их, а оборачиваешься по сторонам, глядя на прохожих, как бы они не прочитали твои мысли? Почему ты стесняешься смотреть на Патриарших пудах на облака, ведь ты же хочешь этого, но что запрещает тебе кроме тебя самого? Ты боишься променять искренность на мнение случайных людей, проходящих мимо? Почему ты не бегаешь по росе босиком, как сделал это, сдав диплом? Почему тебе немного неудобно рассказывать, как ты резвился и бегал по полю босиком в костюме и брюках, а потом так танцевал, что забыл, где оставил ботинки, и возвращался домой в метро босиком? Почему тебе тогда не было стыдно в метро, и даже когда ты входил в свой лифт с соседями по подъезду ты не стеснялся их удивлённых взглядов, направленных на босые ноги? Почему ты перестал быть утончённым и внимательным к чужим проблемам и желаниям, отгородившись понятием «это чужая карма, я к ней никакого отношения не имею»? Почему ты забыл, как ты мог умилённо смотреть на смеющегося малыша? Почему ты перестал писать стихи? Почему ты так холоден и расчётлив? Почему ты такой неестественный? – Она смотрела на него любящими глазами, слёзы текли по её щекам, вся блузка уже была сыра от них… Не сдерживая рыданий, не пряча потёкшую на глазах тушь, Изумрудная смотрела в его глаза и продолжала, – Понимаешь, я не хочу тебя ни в чём укорять и упрекать… Понимаешь, просто мне больно, безмерно больно за тебя, за то каким ты стал…

Жёлтый взглянул в её широко открытые любящие глаза, увидел в них искренность, тепло, поддержку и то, что не выразимо словами… он поцеловал её троекратно в губы и радостно взглянул на несущиеся по небу облака…