Милиционера забрали с собой в УВД на увольнение.

По возвращении в Воронеж трёх кантемировцев профилактирую в отделе ПВР. Кадровик В. Будников привёл их ко мне, Каюдина, Бережного и Брозя. В их семьях непорядок. Беседую с каждым, убеждаю, предупреждаю. Делаю соответствующую запись в «Листках беседы».

Однако неприятности в работе, «проколы», как говорят мои коллеги, продолжают иметь место. На Доску почёта УВД не могу собрать фотографии из РОВД. Их должны прислать к десятому числу.

– Кому, допустим, звонил в Новохопёрск? – строго спрашивает Л. Уржумов.

– Вот список, кому звонил.

– Неумело работаете. Так не передают! Звоните Найдёнову, пусть завтра приезжает за свой счёт для объяснения! – взвинтился Л. Уржумов.– Я с рыбаками работал, с разбойниками, пьяными мужиками, и те организованнее были. У нас бордель, извините. Потому-то и гонит комиссар. Святой он у нас человек!

Завёл меня Л. Уржумов. Звоню в Новохопёрск и тоже на повышенных тонах требую прислать фотографию немедленно.

Зам. начальника одного из моих РОВД прислал жалобу о том, что я во время командировки недостаточно с ним беседовал и сделал о нём негативные выводы. Начальник ОК Н. Корецкий велел своему кадровику ответить, что «Тов. Смирных строго предупреждён». О чём?

Другой факт. Пишу заметку в «Коммуну» о милиционере Е. Усманском, погибшем в годы войны. Редакция пересылает её в район, где погибший жил и работал. С просьбой отметить место захоронения.

Видимо, родственник Е. Усманского обратился к начальнику УВД, к Л. Уржумову в надежде узнать о возможных льготах за погибшего. В наш отдел зашёл. На меня «бочку покатил». (Видите ли, после прочтения заметки его матушка заболела). Вместо «спасибо», автор получает «втык».

– Так не делается, – недовольно замечает мне Л. Уржумов. – Надо вначале расследование провести, собрать документы, свидетельские показания.

– Собрал. Встречался с сестрой, с сослуживцем Е. Усманского (Елань-Колено), с бывшим его начальником т. Чененко (г. Воронеж). Все о погибшем отзываются положительно.

– Тысячи погибли, а памятники ставим единицам.

– Милиционеров, скажем, не тысячи, – продолжаю доказывать.– И я не «Героя Советского Союза» ему прошу, а лишь простую ограду метр на два на кладбище…

Неприятный осадок. Из райисполкома получаю заверение, что ограду на могиле милиционера поставят. Мы в УВД занесли его имя на мемориальную доску.

19.02.72г.

С месяц назад мы поместили в «Коммуне» анкету с просьбой к читателям высказаться о работе милиции. Прислали с сотню ответов. В выходной Г. Фролов, Ю. Черезов и я изучаем их. Будем готовить обзор.

– Это бесценный клад – письма, – радуется Л. Уржумов.– Некоторые боялись вызвать огонь на себя. А большинство людей отвечают доброжелательно, озабочены, как и милиция, охраной общественного порядка. – Не то я вас задёргал по мелочам и сам закрутился, – сокрушается Л. Уржумов. – Ведь сколько нам предлагают помощи, а мы ею не пользуемся. И. Киросиров из обкома звонил. Предлагает собрать журналистов, пишущих на темы милиции. Корреспондент ТАСС Кожевников просит материал, чтобы выйти на всесоюзную арену. «Советская милиция» просит материал о культурно-просветительной работе.

Ю. Черезов будет писать. Недавно он стал лейтенантом милиции и отцом, как и М. Мисюра. Г. Фролов с Н. Роньшиным – старшими лейтенантами.

13.03.72г.

Раскрываемость в этом квартале увеличилась, но преступность не снижается (Воронеж, Калач, Борисоглебск, Новохопёрск, Острогожск). В связи с этим к нам едет бригада МВД, а трёх замполитов для отчёта вызывают в Москву. Состояние политико-воспитательной работы рассматривалось на бюро обкома партии с участием В. Воротникова, И. Юшина, С. Митрошина, Н. Минаева.