Правда, зачастую в отдел поступали действительно отмороженные соискатели. К примеру, очередной перец, похожий на Ленина в детстве, каждое утро первым делом ломился в кабинет АСУшников и пропадал там часа на полтора. Нет, он не был фанатом нано- и прочих IT-технологий. Он выходил в сеть.

В то время Боссы не допускали подключения к интернету компьютеров рядового планктона, справедливо опасаясь обвала производительности труда. Посему из всех прелестей мировой паутины мы могли наслаждаться лишь электронной почтой и мессенджерами. Но раз уж мы не Северная Корея или Куба, то щель в большой мир все же имелась. Поэтому любой мелкий гоблин, испытавший внезапную нужду выйти в сеть, мог воспользоваться специальным компьютером, установленным в отделе АСУ.

Поначалу конечно там наблюдался аншлаг и на сеанс надо было записываться за неделю, но народ быстро осознал, что шерстить инет в личных целях не получится. Поскольку комп стоял на лобном месте: в центре кабинета, на проходе. Его монитор простреливался со всех сторон не только асушниками, сидевшими по углам, но и любым внезапно заглянувшим в кабинет персоналом, в том числе VIP. После завершения сеанса, надо было так же записать на специальном бланке свою фамилию, отдел и фактическое время использования инета. Так или иначе, поток желающих схлынул и комп частенько пустовал.

Юный Ленин намертво забронировал утренние часы, решив начинать каждый трудовой день, просматривая прессу с чашкой кофе в руке. Наверное, так он надеялся скоротать свой испытательный срок. И был прекрасен в своей наивности, полагая, что смысл испытания заключается в том, чтобы продержаться эти две недели на работе любой ценой, пусть даже прячась от непосредственного руководителя. На первый взгляд в этом была сермяжная правда: чем меньше попадаешься на глаза агрессивному боссу, тем больше шансов затеряться в массовке и, избегая нагоняев, получать жалованье, прикидываясь Призраком Оперы. Но я-то понимал что, это была недальновидная стратегия, и Ленин попросту оттягивал свой конец.

Наконец Барин, который очень ревностно относился к отсутствию сотрудников на рабочем месте дольше пяти минут, как-то грозно вопросил Ленина, что он постоянно ищет во всемирной паутине?

– Читаю экономические новости, – наивно брякнул тот без задней мысли и захлопал голубыми глазами.

Барин выпал в осадок, но уже через несколько секунд оправился и заревел, как самец гамадрила во время гона.

Конечно, Ленин только что вылупился из ФИНЭКа и надеялся блеснуть экономическим образованием. Он даже не сразу просек, что рев адресован лично ему и открыл было рот, чтобы в свою очередь открыть Барину глаза на чудеса анализа цен на нефть и индекс Доу-Джонса. Но уже в следующее мгновение антилопой мчал впереди барского рыка в отел персонала за отходным листом.

В определенный момент чаша терпения руководства была переполнена, и возникший на пороге державного кабинета Турбо-Мэн стал последней каплей. После продолжительных и кровопролитных боев он явился прямо с передовой, не успев зализать раны, и стоял, держась за сердце после очередного поединка с Барином. В зубах он сжимал заявление об уходе. Со стороны могло показаться, что Турбо-Мэн сдулся и выбросил белый флаг. Но это было не совсем так. Наш ветеран решил нанести последний удар посредством прощального привета руководству. Поэтому принесенное заявление он использовал, как возможность доступа к телу и провозглашения ультимативного манифеста. В этот, своего рода, бросок Саламандры он вложил все оставшиеся силы. Не могу сказать, насколько Турбо-Мэн блистал красноречием в тот момент, но этого, наверное, уже и не требовалось. Время и место было выбрано точно. Спустя совсем немного времени Барин внезапно был вызван на ковер и больше не вернулся. Затем оставшиеся в живых сотрудники отдела, кроме Турбо-Мэна, всем скопом были вызваны к Великому-и-Ужасному.