Послышались легкие шаги, и из смежной комнаты в кабинет заглянула Анюта. Увидев сидящего на кушетке Илью, улыбнулась во весь свой большой рот.

– Проснулся, горе-воин? Ну, слава тебе господи! Подожди, сейчас доктора позову! – и так и не дав ему сказать ни слова, выскочила из кабинета.

Через несколько минут они вернулись вдвоем с Алексеем Федоровичем. У того в отличие от цветущей Анюты, лицо было довольно хмурое.

– Что ж вы, голубчик, вскочили? Ложитесь-ка.

– Да я доктор и так все бока уже отлежал.

– Ложитесь, ложитесь! Успеете еще набегаться.

Илья нехотя повиновался. Алексей Федорович взял его за запястье и, глядя на свои ручные часы, стал считать пульс.

– Хм… восемьдесят, – он вопросительно глянул на Илью.

– Да это мой нормальный.

– Это у него нормальный такой! – поддакнула Анюта.

Алексей Федорович глянул на нее исподлобья.

– Деточка, принесите, пожалуйста, тонометр. Он в шкафу на второй полке.

Илья усмехнулся, глядя, как Анюта возмущенно дернула плечом – "деточкой" она себя явно не считала. Но, тем не менее, просьбу доктора выполнила – сбегала к шкафу и принесла тонометр. Алексей Федорович, кряхтя, долго наматывал манжету на предплечье Ильи, затем накачал в нее воздух и принялся слушать.

– Хм… сто двадцать на восемьдесят. Идеально! Голова не болит? Тошноты нет?

Илья покачал головой, ощущая опять, как мозг отстает от движения черепной коробки.

– Что-то чувствую такое в голове, а что, понять не могу. Но ничего не болит!

– Интересно… совсем, значит, не болит? А тут? – доктор, приподнял правую полу его рубашки. – Полюбуйтесь! – он повернулся к Анюте, словно призывая ее в свидетели.

– Ни фига себе! – удивленно пробормотала девушка. – У тебя кровоподтек, такой… черный!

Илья скосил глаза на свой бок. Действительно, там красовалось здоровенное иссиня-черное синячное пятно. Бок тут же взорвался болью. Как он раньше ее не заметил?

– Ну, ребра, положим, целы, – Алексей Федорович, водил холодным пальцем по окружности кровоподтека. – Это я еще вчера выяснил. Разве, что трещины могут быть… рентгеном, я, к сожалению, не располагаю. Ну-ка, дайте-ка, – он протянул руку, к лицу Ильи, зацепил за краешек пластырь на щеке и медленно, осторожно снял. Внимательно посмотрел, и хмыкнул в третий раз.

– Пустяковая царапина! До свадьбы заживет! – Анечка, принесите, пожалуйста, йод и пластырь.

Илья провел пальцами по щеке. Запекшаяся короста. Боли, впрочем, не было. Анюта принесла пузырек с настойкой йода и упаковку бактерицидных пластырей.

– Я был уверен, что сотрясения не избежать, – сообщил Алексей Федорович, – но, судя по всему, обошлось. Любопытно! Крепкий у вас череп!

– Рядом с тобой такая доска лежала… – объяснила ему подруга, – кажется, она об твою голову сломалась!

– Видимо не об его, – усмехнулся доктор, и развел руками, – В общем, я вижу, что с вами все в относительном порядке. Ну-ка встаньте-ка.

Илья послушно встал с кушетки.

– Что чувствуете?

– Да ничего, вроде.

– Вроде, или ничего? Головокружение?

Илья пожал плечами.

– Как такового, головокружения нет… но… словно тормозит, что-то в голове. Не знаю, как объяснить.

– Ну, голубчик, тормозит, – Алексей Федорович усмехнулся, – очевидно, баротравма… легкая. Будем надеяться, что в скором времени это пройдет, потому, как сотрясения мозга, у вас, по всей видимости, нет. Уши не закладывает? Ну, вот и чудесно! Постельный режим, я вам прописывать не стану, вы поздоровее многих будете, – его лицо снова стало мрачным. – Особенно в свете вчерашних событий. Сейчас обработаем царапину, и не смею задерживать. Завтра утром покажитесь.

* * *

Замок сухо щелкнул, дверь открылась. Майя на секунду приостановилась на пороге, оглядывая свое новое жилье. Комната номер двести пятнадцать, посредине галереи второго этажа, недалеко от вестибюля. Соседей нет, народ в основном поселился на первом этаже, поближе к выходу (удобства-то, по нынешнему времени, во дворе, под кустом). Майя сама ее выбрала из множества подобных, и никто не возразил. Варвара Петровна без разговоров отдала ключ.