– Да уж! – поддакнул Илья, глядя на её короткие ногти.

– Я когда приехала, – продолжала Анюта, – мужики дали мне два кинжала...

– Кинжала? – удивился, перебив, её Марек. – Охотничьи ножи?

– Ну да, – подтвердила она и показала на кухонный нож, – вот, как этот. Только потяжелее, лезвие поширше и канавка там такая...

– Кровосток?

– Да, – Анюта забавно сморщилась от неприятного слова. – Я их носила здесь и здесь, – она показала по обе стороны своих изящных бёдер. – Джинсики такие, и на ремне.

– Прям Артемида–охотница! – восхитился Марек. – А на фига они тебе были?

– Ну, так... – она пожала плечами, – для шику. Ножны у них были такие, красивые, берестяные. Мяско ими удобно порезать, овощи для салата построгать...

– Понятно... – сказали оба, получилось хором.

– И тут приезжают на базу три больших человека... Начальство институтское!

– Кто такие? – спросил Илья.

– Неважно, – отмахнулась Анюта. – Ходят, значит по базе, смотрят. Мимо кухни проходят, слышу, говорят Серафимке, это директора базы нашего мы так звали. О, говорят, девушки у вас тут появились, молодые, интересные. Это хорошо! Ну и стоят... погнали чего-то, про коньячок, бражку... Всё, говорят, остаёмся. Машину отпускают. Так, думаю, будет дело! А я жила на дебаркадере, и кроме меня там больше никого не было. В соседней каюте ещё, Серафимка свои вещи хранил, а сам там не жил. Видно боялся, чтоб не подумали, что он там с молоденькой, или ещё чего… В общем, ночевала я там одна. А эти друзья кутёж свой затеяли ещё засветло, меня звали, но я не пошла, на фиг они мне нужны, старпёры. Ладно. Ложусь я спать. Лежу, почти уже уснула, вдруг слышу, топает по сходням...

– Да ты что? – удивился Марек, – на честь твою девичью хотел посягнуть? А кто это был?

– Не скажу! Достаточно уже того, что я это рассказываю. Слушай дальше. Давай он по всем каютам лазить. А пьянущий! Слышу, орёт – Ты где? Ты где? А ко мне ломанулся, у меня закрыто было на крючочек, то-о-ненький такой. Он его гад, сорвал и спрашивает интеллигентным голосом – Вы здесь?..

Все расхохотались

– Сейчас–то смешно, а тогда мне было не до смеху! – продолжала Анюта. – Он в каюту заходит, свинья такая, присаживается ко мне на кровать и спрашивает: "К вам можно?"

Я ему максимально, каким могла, грубым тоном говорю: "Нет!!!" А он... Ну, вы себе представить не можете!.. Я до сих пор поражаюсь!.. Махом как-то, за несколько секунд раздевается, и уже готовится впрыгнуть ко мне под одеяло! Я тогда приподнимаюсь, кинжал ему показываю и говорю – Так, солнце моё, вот видишь ножик? Я тебе им сейчас, кое-что отчикаю!.. Так что в следующий раз, не с чем будет к девушкам приставать! Даю тебе десять секунд времени, чтобы ты, также быстро как разделся, оделся и выкатился отсюда к такой-то матери! Если хочешь, могу тебе свечечкой посветить. А вообще-то, говорю, одеться можно и в коридоре!

– А он что?

– Понял, наверно, что я не шучу, буркнул, что-то типа: "Не надо света!" – собрал свои манатки в кучу, набычился и пошёл себе. Но самый-то смех, что далеко он не ушёл. Тут же, возле дебаркадера упал и уснул! Мужики потом смеялись, говорили, почётный караул тебе Анюта, чтоб никто тебя у нас не украл.

– Так он хоть одеться-то успел? – отсмеявшись, спросил Илья.

– Успел, по счастью. А то бы... Но молодец мужик. Когда меня в институте встречает, не делает вид, что мы не знакомы. Поздороваемся с ним, как лучшие друзья, иногда постоим, похихикаем!..

***

– А! – Марек вдруг хлопнул себя по лбу. – Совсем забыл! Я же обещал... В общем, я ненадолго отлучусь... Вы тут не скучайте, без меня! Анюта, гляди веселей! Илья, я на тебя надеюсь!