Но поговорим мы не только о Лёве, но и о фирме Technics. Если быть точнее, то о кассетной деке Technics RS-BX707 – именно с этого аппарата Лёва начал «строить» свою аудиосистему. И, забегая вперед, скажу, что систему он построил достаточно причудливую, я бы даже сказал – весьма неоднозначную.

Как и многие мои одноклассники и знакомые, Лёва был из семьи военных. Уж не помню в каком звании был его отец, но точно не генерал. Однако знакомств у него было поболее чем у иного генерала – сказались годы мотаний по разным гарнизонам, от Белоруссии до Дальнего Востока, где он неизменно заводил множество приятелей. Многие из которых рано или поздно оказывались в Москве, как и он сам.

С наступлением девяностых годов и крушением СССР, отец Лёвы быстро осознал, что прежней жизни уже не будет. Времена наступали непредсказуемые, непонятные и пугающие. И если в своей жизни он ничего менять не собирался – а может и не хотел – то сыну он решил придать «ускорение», чтобы тот чувствовал себя уверенно в новых реалиях. К тому же Лёва внезапно бросил мединститут, поняв, что стоматология – это не его призвание. Опрометчивое, надо сказать, решение, но таков был его выбор.

Родители его решение категорически не приветствовали и были абсолютно правы, ведь всем известно, что стоматология весьма денежная профессия. Однако поделать с этим ничего не могли и уж не знаю с их помощью или нет, но 1992 году Лёва устроился в магазин Duty Free в Шереметьево. И получив первую зарплату он точно не пожалел, что послал к известной матери свой мединститут. Ибо социальный статус Лёвы моментально скакнул если и не до небес, то очень высоко.

Теперь он курил исключительно Marlboro, в его доме не переводилось баночное пиво и прочие диковинные продукты; вскоре он обзавелся джинсовым костюмом Wrangler, кроссовками Adidas Torsion, отцу подарил автомагнитолу Alpine, а походы в валютный магазин Irish House на Новом Арбате для него стали обыденностью.

В то же самое время, все его приятели, включая меня, занимались средне-мелкими спекуляциями, пытаясь наварить червонец-другой на чём угодно. В основном на кассетах, пластинках и тд. Не такой уж редкостью для нас была и сдача пустых пивных бутылок, когда их накапливалось неприлично много. Лёва посмеивался над нами и советовал найти хорошую работу, но сделать это в разваливающейся на части стране было очень и очень непросто. Впрочем, нос он не задирал и оставался компанейским парнем.

После того как Лёва основательно прибарахлился и испробовал почти всё капиталистическое продуктовое изобилие, его потянуло на что-то более существенное. Машину он пока позволить себе не мог, а так как он был меломаном, как и я, то следующий его шаг был предсказуем. И в один из февральских дней 1993 года Лёва позвал меня в гости и в прямом смысле ошарашил кассетной декой Technics RS-BX707. Вернее, ошарашил не столько самой декой, а фактом её покупки. На тот момент он был первым человеком в моей жизни, который купил абсолютно новую, запечатанную японскую топовую деку. Да, я в курсе, что топовой на тот момент была 808-я модель, но насколько я знаю, в России она официально не продавалась.

– Четыреста баксов отдал, – небрежно бросил Лёва, закуривая Marlboro.

– И? – выдавил я из себя полувопрос, только потому, что надо было издать хоть какой-то звук.

– То есть? – не понял Лёва.

– Как звучит?

– Слушай сам, – Лёва протянул мне наушники. Пока что советские, но очень скоро у него появятся «уши» Beyerdynamic. Позволить себе купить сразу всю систему он не мог и решил пока обходиться наушниками.