Находкин почти на минуту речь потерял. Уши у него оттопыри- лись, лицо покраснело, а глаза разошлись в разные стороны. Он основательно

– 12 – прокашлялся, сделал козлиную рожу и сказал: «Так это же на сапожников рассчитано, а не на умников всяких!». Мы ржем во все горло, а мужик вы- скакивает из комнаты, как ошпаренный. При этом Рафаэль Зигзанов, быв- ший маляр-штукатур, методично стучит молотком по штуцеру, выстукива- ет какой-то татарский ритм. Владимир Золотушко, бывший электросварщик, искусно топает ногами и трясет жестяными банками с гвоздями. А я, Ар- нольд Нехайлов, бывший слесарь-монтажник, сложив ладони трубой, издаю трубные звуки сапожного восторга.

Антон Находкин дополняет картину: берет из угла за печкой кусок железной трубы и со всей силы бьет по своему верстаку. Он всегда так делает, когда надышится чумахода – советского ацетона.

Чпах-х-х!!! – Раздается в комнате. Клубы ядовитой пыли заво- лакивают пространство. Но Находкину этого мало. Он берет из-за печки на- ше цеховое Красное знамя и, выпрямившись в полный рост, опять бьет своей трубой по верстаку. Чпах-х-х!…»Да здравствует Сапожная партия Советского Союза!»,– кричит Находкин.

Пыль заполняет всю комнату. Теперь дышать вообще невозмо- жно. И три сапожника вылетают в коридор. А Находкин принципиально ос- тается на своем боевом посту. Феномен – что там говорить!

Рафик Зигзанов уходит в соседнюю комнату к своим сапожным друзьям. Они живут в одном районе города, дружат сапожными семьями, от- мечают вместе все сапожные и несапожные праздники и, выпив сапожной водки, говорят в основном на сапожные или околосапожные темы.

Владимир Золотушко идет в другую комнату к своему учителю по сапожному мастерству. Учитель на 13 лет младше своего ученика, ему 22 года. И Володя ходит к Учителю, чтобы по ходу рабочего дня засадить 100- 150 граммов сапожной водки. Чтобы разбавить ацетон в организме.

Арнольд Нехайлов (позвольте хотя бы иногда говорить о себе в третьем лице ) стоит в коридоре возле форточки и дышит свежим воздухом. Но у него после находкиных проделок сильно чешется ухо и болит голова.

Сатана тут как тут: «Это тебе не в проектном институте штаны просиживать,– злорадно шепчет он на ухо и щекочет перышком птицы. – Ты здесь еще не такие пилюли будешь получать. Глотни лучше ацетона из бан- ки, раскумарься…Сразу полегчает».

«Интересно,– думает Нехайлов,– откуда он знает мое прошлое: что до работы слесарем-монтажником я просиживал штаны в проектном ин- ституте?» Не раздумывая, Нехайлов хватает швабру, стоящую возле стены, и

– 13 – бьет ею какой-туманный объект. И нечто незримое грохочет в коридоре, буд- то катится железная бочка с камнями внутри – это убегает Сатана. Хороший сапожник на трезвую голову никому не позволит щекотать свое ухо и никог- да не будет глотать ацетон (как советовал Сатана) вместо обычной русской водки или узбекской – арак.

Вот такое иногда случается на Ишачке. Конечно, это из-за ацетона. Иначе Антон Находкин, этот феномен нашего времени, никогда не стал бы бить железной трубой по своему рабочему хозяйству, разгоняя сапожников. Но и без ацетона нельзя обойтись, так как он входит в состав сапожного клея. На клею держатся подошвы и каблуки всего человечества. Поэтому чтобы люди могли свободно передвигаться по планете – нужны сапожники.

В итоге получается вот такая картина. Советский ацетон сокращает жизнь советскому сапожнику, ибо он все время вдыхает смертельные пары ацетона. Но одновременно советский ацетон, входящий в состав сапожного клея, на котором держится обувь сапожника, защищает ноги сапожника от механических повреждений и охлаждений, что значительно продлевает жизнь нашему советскому сапожнику.