Двое надвое.

Коршун – артист Сеня Морозов.

Автор – режиссёр и будущий муж Пугачёвой Саша Стефанович.

Стефанович тогда снимал свой первый фильм «Дорогой мальчик», за кадром пели «Водограй» под музыку Тухманова.

Морозов уже был знаменит и популярен.

Мы это называли «тэйбл пэнис», матчи проходили с переменным успехом.

Очень много времени проводили в главном просмотровом зале, где киномехаником работал Миша Гусманов.

Любого молодого человека Миша спрашивал:

– Алкоголь употребляешь? С девушками встречаешься?

Если получал отрицательный ответ, то удивлённо пожимал плечами и говорил:

– Что за странный человек такой?

От него я впервые услышал культовое выражение «творческая пиздобратия» – так Гусманов величал всех, кто имел отношение к миру киноискусства.

Оно мне очень понравилось. Как и другие вопросы-ответы Гусманова.

Но синекура наша продолжалась недолго, в один из тревожных понедельников нас вызвал «на ковёр» начальник монтажного цеха и предложил написать «по собственному желанию».

Сейчас я его понимаю – мы практически не работали, а околачивали хуем груши.

Так рухнула юношеская мечта о кинематографе, артистах и прочей «творческой пиздобратии».

Встречались почти до моего ухода в армию, и нетрудно догадаться, что я был не единственный, кто ласкал эти перси.

Ну и оральный секс, а говоря по-русски, минет – без него Галя не представляла себе ни дня.

Далее судьба её трагическая. Начало восьмидесятых.

Галина вышла замуж за хорошего парня, но его «приняли», а попросту подставили, как и многих работников торговли в те далёкие времена.

Был суд, и он получил пятёрку.

Пока муж сидел, она продолжала, в силу характера и нрава весёлого, свои экзерсисы в области любовных похождений.

Не трудно догадаться, что почти все тусовки проходили в районе парка Сокольники.

Однажды, после очередного похода в ресторан «Прага», был такой знаменитый кабак в парке, не путать с арбатским тёзкой, Галину зарезал на кухне её квартиры только что откинувшийся парень.

Была пьяная перепалка, а за словом она никогда в карман не лезла, и по старой и доброй русской традиции рядом оказался кухонный нож для резки хлеба. Всё банально и просто, как всегда.

К тому времени у меня уже родился сын, но на похороны я пришёл вместе с женой.

Папа Галины был большим торговым начальником, и на похоронах, устроенных по высшему уровню, было почти пятьсот человек.

Если когда-нибудь напишу третью книгу, то об этом будет не одна глава…

До призыва в армию оставалось несколько месяцев, почти всё лето мы проводили на танцверанде парка Сокольники.

Танцплощадка была огорожена очень и очень высоким забором, который, мы тем не менее успешно преодолевали, демонстрируя чудеса эквилибристики и начальных навыков циркового искусства.

Частенько внизу нас уже ждали дружинники-комсомольцы или менты и выдворяли назад – платить за билет мы категорически не хотели.

Справедливо полагая, что эти деньги лучше потратить на портвейн в винном на углу улицы Короленко.

Иногда на танцы приходил местный качок, они тогда только-только начинали оборудовать свои качалки, и, взяв в руки небольшой ломик, гнул решётку на танцевальной веранде до проходимых размеров.

Петя Прямоугольный – так его звали – радостно улыбался и говорил:

– А я чего, я ничего…

На пару недель проход на танцы был обеспечен, только через пару недель дырку заваривали, Прямоугольный опять её гнул – и так до бесконечности.

На танцах было весело.

Весь криминальный элемент парка Сокольники лихо отплясывал там, наполняя окрестности ядовитыми испарениями портвейна, а иногда даже водки.