– Такой ты дурак, Горелый. Не можешь запомнить, как отвечать надо? – вмешался в ситуацию Малой, до этого молча куривший рядом со Скейтером.

Горелый стоял молча, закрывая руками пострадавшее седалище. На его лице отображались смешанные чувства: жалость к себе и ненависть к окружающим. Но сказать что-то поперёк он не решался. Костик снова поднял правую ладонь для удара по затылку, но его опередил взволнованный голос Горелого:

– Понял я, понял. Надо отвечать: «Да, сэр!».

– Какой молодец! – издевательски выдавил Костик и зарядил ему ещё один звонкий подзатыльник. После резкого удара Горелый оторвал руки от пятой точки и схватился за голову.

Все, кроме угнетённого малолетнего неудачника, дружно расхохотались. Костик, выплюнув докуренную сигарету на землю, вернулся в круг равных и сел на корточки. Горелый, не убирая рук от головы и жалобно всхлипывая, тоже медленно вернулся в сидячее положение.

– Короче, Горелый, плохие новости для тебя, – снова подал голос Гоша Скейтер.

– Какие? – сквозь всхлипы обиды, отозвался слабый духом.

– Тут пацаны сказали, что тебя ищет один авторитетный человек, – Володя Каменный.

– Кто это? – спросил недоумевающий и жалко выглядевший персонаж.

– О-о-о, это серьёзный дядя. Весь город держит, на площади возле ДК тусуется. С ним лучше вообще не шутить! – максимально серьёзно и настороженно проговорил Гоша.

– А что я ему сделал? – снова всхлипнув и убрав руки от головы, пробубнил Горелый.

– Не скинул в общак! Все должны скидывать, а ты не скинул, поэтому он не доволен и ищет тебя, дурачок, – покрутил пальцем у виска Саня Малой, – если он тебя найдёт, то удары Костяна покажутся тебе цветочками. Понимаешь?

Горелый забыл про недавнее унижение и, вытаращив глаза, покорно кивнул.

– Всё так! – поддержал Малого Гоша, – но выход есть! Хочешь узнать какой?

– Да.

– Опять неправильно ответил! – подорвался Костя Писк, но Гоша остановил его жестом.

– Выход прост. Завтра к девяти утра под этой деревяшкой должно лежать двести рублей, – Гоша указал на сырую от недавнего дождя доску, из которой торчал гнутый гвоздь.

– Триста! – тут же вмешался Малой – передали, что триста!

– Триста значит триста! – не стал возражать Гоша.

– Мы передадим через пацанов Володе Каменному, он в девять придёт и заберёт. И не дай бог не положишь! Тут уже никто тебя не спасёт! – продолжил общую мысль Костя Писк – он знает, где ты живёшь.

– Тебе понятно? – подытожил Гоша.

– Да. В смысле да, сэр, – еле слышно пробурчал Горелый.

– Красавчик! – довольный Гоша сложил губы кругом и умело выпустил в воздух дымовое кольцо, – ладно, Горелый, так и быть, оставлю тебе пару затяжек…

Солнечные лучи привычно легли на зелёные листья растений, запустив извечный процесс фотосинтеза. Над водоёмами ещё не рассеялся утренний туман, а по росе уже рассекали коричневые сандалии в белых носках. Озираясь по сторонам и стараясь идти незаметно, Горелый юркнул в щель между двумя металлическими гаражами. Через мгновение он оказался на привычном пустыре посреди переломанных досок. Из кармана зелёных шорт он достал нужную сумму.

Горелый аккуратно приподнял верхнюю доску с гвоздём и, положив под неё три купюры по сто рублей, вернул её на место. Чтобы вдруг не встретиться с опасным и авторитетным Каменным Володей, он пришёл без пятнадцати восемь.

Выполнив условие своей безопасности, Василий стремительно покинул загаражье и направился в сторону дома.

Площадь у ДК была полна народу. Под высокой стелой горел «Вечный Огонь». Молодые мамы с колясками и любовные пары беспечно гуляли вокруг него. Толпа энергичных, неусидчивых детей пяти-шести лет носилась неподалеку. Раскалённый от солнца асфальт рассекали колёса роликов и велосипедов. На бордюрах, надувая пузыри из жвачки, сидели подростковые компании. Около набережной громко храпел какой-то нетрезвый организм, растянувшись по всей длине лавки. Жаркий летний день был пропитан жизнью и движением.