16.02.**

Мельницу – под снос, шахматную доску – в щепки!

Конечно же, нет ничего проще, чем заставить ирландца плакать… Но вот кто может заставить его плакать от счастья? Как много нужно для этого. И как мало. Тысячи жизней или одно верное слово? Сотни лет или достаточно её имени? Зачем мне вопросы, когда все ответы – в глазах напротив?!

История. Это то, что соединяет людей. Как шахматная доска соединяет пешки и королей, королей и королев, чёрные и белые фигуры. История. Рука играющего. Я признаю её стихией. Стихия Истории. И скрежет костей тех, кто попал в её жернова, в которых она готовит хлеб для нового дня. Перетирая наши фигурки из кости. Чёрные и белые. В одну муку. Что станет хлебом. И ход игры не важен. Не важен победитель, не важна стратегия и цель игры. Всё лишь станет мукой в свой срок. Все наши «за» и «против», все наши слёзы и надежды. Вся наша ненависть и любовь. Истории жернова перемелют всё. В красную муку. В красную… Но какой из неё хлеб? Жаждущие придут после нас. Невозможно не жаждать хорошего хлеба после стольких лет и горестей. И пришедшим в руки дастся лишь горстка красной муки… Непригодной для хлеба. Горькой от нашей горечи, солёной от наших слёз и крови. Пришедшим за нами будет сложнее понять, чем они заслужили такую муку. И им будет грустнее, чем нам за наши шахматные партии. Какая в них, собственно, польза, если мука не удалась… Для них. Идущих за нами и дышащих нам в затылок. Дыханием нового дня. Хлеба и зрелищ! Мир не меняется так быстро. Я по-другому читаю даже с латыни. Хлеба и зрелищ… Мы хлеб завтрашнего дня. А что до зрелищ… Увольте. Ирландия не будет Ирландией, если вдруг иссякнут на ней все поводы «быть несогласным» и «затеять зрелище по вкусу и поводу».

О, если бы и ныне все разногласия решались простой шахматной партией, как раньше! Умение играть в шахматы… Дар, достойный короля.

А после партии игроки жмут друг другу руки и расходятся с миром. Потому что партия сыграна и История получила своих съеденных пешек и коней, пожертвованных ферзей и роковых королев и королей, загнанных в положение «мат» обстоятельствами. Люблю, когда пешки ставят мат!

Мне становится грустно всё чаще и чаще, когда я вижу, как молодые тащат в новый день жернова Истории, вместо того чтобы следить за чистотой и качеством муки. Далеко ли можно уйти с жерновами Истории на шее? Тем более, если это история такой страны, как Ирландия!

Другие бросаются в жернова сами. Им не нужна никакая игра. Они готовы стать мукой сегодня. Белою мукой. И звуки жерновов не страшат их. Им милы песни ветра в мельничных крыльях, и за возможность стать мукой для будущего дня, для хлеба идущим за нами, они заставляют мельницу работать. Это их руки заставляют жернова вращаться, перетирая их жизни, судьбы и тела в муку. Их мука – достойна хлеба. Их жертва – бесценна. Но, Боже мой, какой дорогой хлеб для тех, у кого не будет и гроша за душой, чтобы заплатить за него!

На завтрак рогалики, на обед бутерброды, на ужин булки. Каждому времени свой хлеб и своя мука. Времена меняются, а мы катаем всё тот же блин. Из старой муки. Пусть и была она сладка когда-то. Но время – враг, и муке тоже. Время требует новых жертв – шахматных игр Истории. Или хотя бы просеивания старой муки. Но нет. Мы привыкли к грубой пище. Старая мука. Старые традиции. Хлебопечения.

Или новая мельница, или новая мука, или новые правила игры в шахматы! Только так! И мельницу – под снос! И старую муку – по ветру! И шахматную доску – об колено! Не для того ли и у человека есть руки, чтобы не только История могла играть нами в шахматы? Стихия. Как огонь и вода. Вода. Не нам ли привыкать бороться со стихией? С женщиной.