Амстердам. Площадь Дам. Фото 1900 г.

Было воскресенье. Мальчишки его празднуют по-своему. Засунув руки в широчайшие штаны темно-синего сукна, в вязаной расшитой куртке, сбив на затылок высокую шапку и держа в своем маленьком рту огромную сигару, важно прогуливаются по главной набережной большого канала на Маасе[361].

Идут из церкви в широких юбках женщины в расшитых корсажах и огромных накрахмаленных чепцах, из-под которых виднеются медные украшения вроде бубенчиков.

Вся набережная в складах железобетонных, глухих, лишь с одной дверью и люками на крыше, куда спускают кранами с кораблей мешки кофе и табака. Масса кофе и табака, курят в Голландии много и всюду. <Тут же на набережной небольшие ресторанчики-кабачки, набитые главным образом моряками и рыбаками>[362]. Масса лодок, баржей снуют по каналам; в главном порту и большие океанские пароходы, где в мутно-зеленые воды глядят дома; узкие фасады в три, четыре этажа, заканчивающиеся ступенчатыми фронтонами, крыты черепицей светло-розово-серого цвета, огромные окна с частым переплетом затянуты кисейными занавесками, схваченными посредине цветной ленточкой или закрытые наполовину внутренними ставнями. Эти дома старые, еще XVIII в., их необычайная простота и прельстила нашего Петра Великого. Он писал своему пенсионеру архитектору Коробову: «Иван Коробов, пишешь ты, что тебе ехать во Францию, того не следует, а езжай в Голландию, ибо сии места против нашей ситуации больше похоже и дома строят прочно и просто, чего и я хочу от тебя…»[363].

Амстердам. Современная застройка центра города. Открытка начала XX в.

Скученность домов, стоящих вплотную один к другому, с крошечным двориком чистым, выстланным плиткой, скорее напоминающим какой-то вестибюль. И как голландки заботятся о своих домах: утром мокрой щеткой моют цоколь дома и ступеньки наружных входов.

До соседнего Дельфта ход по каналу; видел деревни с высокими ветряными мельницами, ровные луга, насыщенные влагой, с яркой сочной зеленью, <движется по каналу оранжевый холст паруса лодки, скоро пересядешь в местный маленький вагончик железной дороги, и через 2 часа – Гаарлем>[364].

Гаарлем[365] крошечный, всего два километра по длинному диаметру, городок чисто деревенский, несмотря на его оживленный ритмичный темп трудовой жизни.

Опять склады, тележки, мешки с кофе, рыбаки. Круги сыра из Эдама, центра сыроделия, почему везде в Европе «голландский» сорт сыра и называется «эдамский». И цветы, цветы многовековой культуры гиацинта и тюльпана. Воздух пряный, насыщенный ароматом цветов, когда проезжаешь цветущими равнинами, и так до самого Амстердама, города Рембрандта. Кроме нашего Эрмитажа нет другого в мире большего собрания работ великого голландца.

Амстердам интернациональный город. Океанские пароходы выбрасывают разноязычную толпу; а в гавани небезопасно вечером заходить в узкие улочки, где кабаки и притоны; снуют всюду моряки, жующие табак и постоянно подкрепляющие себя «больсом»[366] (род смеси джина и рома).

Майнц. Мост. Фото 1896 г.

Амстердам носит в одной части города столичный общеевропейский оттенок, но еще большая его часть сохранила свой старый оригинальный облик; также многочисленны каналы, дома иногда вырастают прямо из воды, без набережной, а набережные каналов узкие, без перил, и, возвращаясь поздно, я едва не свалился в сонную влагу.

На главной улице те же высокие фасады, часто только в два окна; конка ползет в одну лошадку, без кондуктора, а при входе висит кружка, куда и опускают стейфер[367] – монету в 5 сантимов, а если поздний час вечера, то вагоновожатый-кучер желает вам спокойной ночи.