Одеваться не было необходимости, она знала, что по пути на крышу никого не встретит. Только накинула пальто и влезла босиком в ботинки.

Времени ни на раздумья, ни на подготовку не было. Это уже была последняя степень отчаяния.

Да-да! У этих криков бывают степени. Понять степень может только профессионал или человек с распахнутым навстречу человеческой боли сердцем. А до криков бывают еще стадии и этапы. Например, бить кулаком стены, а если это слишком громко и может натолкнуть окружающих на вопросы, то бить кулаками себя, чтобы было беззвучно…

Глафира поднялась на крышу, на край которой облокотилась руками, тяжело дыша и смотря на город, молодая женщина лет тридцати…

Плана не было, потому что не было времени на подготовку… Мысль отчаянно работала: «Почему никто не предупредил о ней? Почему никто не знал раньше?

Одежда! Новая, с иголочки! Вернулась… откуда-то вернулась и сразу мордой об асфальт. Измена? Почему не может выдержать? Вроде ж не девочка…»

Глафира подошла, неуклюже забралась на высокий бордюр крыши и села справа от женщины на край, свесив ноги вниз, в пустоту падения, исполнив тем самым следующее намерение женщины.

Женщина перевела невидящий взгляд с асфальта у подножья дома на непричесанную женщину в пальто и пижаме.

Мозг женщины от неожиданности явления начал цепляться за бытие и восстанавливать свою функциональную деятельность.

– Почему вы здесь? – спросила женщина.

– Глафира! – протянула руку Глафира, намеренно сделав движение теряющего равновесие человека.

Женщина схватила Глафиру за руку, а потом и за корпус, испугавшись за нее и попытавшись удержать.

Тело женщины ответило легкой дрожью на этот странный, непрошеный контакт.

«Отлично! – подумала Глафира. – Не профи. Первый раз. Еще не готова. Слишком большое потрясение, но еще боится за жизнь».

– Ольга, – ничего еще не понимая, ответила женщина.

– А я сплю и думаю: и кто ж здесь так истошно кричит? А меня ведь дисквалифицируют из ангелов-то, если я ее не спасу!

– Вы шутите, – криво улыбнулась женщина.

«Улыбка – уже шанс», – зафиксировало сознание.

– Конечно! Разве можно представить, чтобы ангела звали Глафирой! – Широко улыбаясь улыбке Ольги, Глафира спрыгнула с бордюра на крышу.

Она никогда не работала с наркоманами и алкоголиками. Это был неподвластный ее разуму контингент. А отчаявшиеся женщины – это нормально. Первая улыбка должна была помочь выкарабкаться им обеим с этой крыши.

– У вас красивое пальто! Вы нездешняя? – Глафира пыталась нащупать путь, по которому стоило попробовать пойти.

Обычно всю эту информацию предоставляют вместе с заявкой на клиента… Обычно есть вся инфа о судьбе и последних событиях, где можно проследить цепочку, найти, просчитать, предположить или угадать триггер. «Но здесь и сейчас случилось что-то непредсказуемое: никакой информации! Если о ней не предупредили, значит, о ней никто и не знал. Как такое вообще возможно?» – вопил мозг Глафиры.

– Да, я вернулась сегодня из Парижа…

И взгляд женщины снова остановился, воспоминания нахлынули…

– А я вчера была в городе N и познакомилась с такой потрясающей актрисой, играла Раневскую… Вы любите театр? – спросила как ни в чем не бывало Глафира, будто не стояли они на крыше, а встретились на какой-нибудь вечеринке.

– Что? – опешила Ольга.

– Театр, спрашиваю, любите? Она мне контрамарку обещала… А мне пойти не с кем. Может, составите компанию?

Женщина внимательно оглядела Глафиру с ног до головы и покачала головой: нет.

«Хммм, а зачем с ног до головы-то при вопросе о театре? Чтобы принять решение? Ее что-то не устроило в моем облике! Ну да, я в пижаме. Но ее не устроило что-то другое. Что это значит?»