На экране грабили банк, в кого-то стреляли. Потом началась реклама. Мама встала и налила себе ещё чаю, а мне соку.

– Как сегодня в школе? Прости, что раньше не спросила…

Она снова опустилась на видавший виды коричневый диван и укрыла ноги пледом. Вид у неё был усталый.

– Хорошо. Пятёрка с плюсом за контрольную по математике.

Особого восторга от мамы я не ожидал, потому что получаю «отлично» почти по всем предметам. В начальной школе мне даже предлагали перескочить через класс.

– Он умный мальчик, – сказала учительница. – Вполне может перейти из пятого сразу в седьмой. Там ему будет интересней.

Родители поразмыслили над её предложением и обсудили его со мной. В конце концов было решено, что я, как и все остальные, пойду в шестой класс.

– Он довольно маленький для своего возраста, – рассудила мама. – Это касается и… поведения. Его пока совсем не занимают вещи, которые интересуют семиклассников. Пелле – он. Пелле. Наш сын не любит резких перемен. Лучше мы будем предлагать ему более сложные вещи дома, давать разные книги. И, если захочет, он может начать учить какой-нибудь иностранный язык.

По последнему пункту мы далеко не продвинулись. Я хотел взяться за китайский, но учителя в нашей деревне не нашлось. Тогда папа спросил в китайском ресторане, но там подумали, что я хочу познакомиться с китайской кухней. После того как я сходил туда один раз и научился правильно готовить сычуаньский соус, повар, бурно жестикулируя, объяснил моим родителям:

– Мальчик маленький. Нож большой. Чик-чик! Трудно. Плита высоко. – Потом он перешёл на китайский, и я ничего не понял, потому что так ни слова по-китайски и не выучил.

– Зачем ему доставать до плиты, чтобы учить язык? – удивился папа.

На этом мои языковые уроки кончились. Правда, мы стали часто есть омлет по-китайски, потому что я успел подсмотреть рецепт. Можно сказать, научился, просто наблюдая за поваром. Если я вижу что-нибудь один раз, потом уже никогда не забываю. Что очень некстати, если ты видел мёртвым собственного отца. Но это так, к слову.

Когда идея с изучением языка провалилась, мама с папой накупили мне разных познавательных книг. Об истории, о возникновении нашей планеты, о Вселенной и разных видах животных. Я штудировал учебники по физике и даже одну книгу по психологии. Выучил наизусть атлас человеческого тела и запомнил, где находятся все косточки, органы и сосуды и как они называются. Я прочитал очень много. И теперь, к примеру, знаю, что такое pediculus humanus capitis. Звучит поэлегантней, чем «вошь», но это она и есть.

В этом году я погрузился в книги и статьи о смерти. Поэтому знаю о ней больше, чем кто-либо на свете. Вот только что делать с этими знаниями? На душе от них всё равно не легче.

В школе мне всё давалось слёту. Порой я притворялся, что не понимаю чего-то, чтобы сильно не выделяться. Эва – единственная, кто об этом знает, и она считает, что это глупо.

– Разве нужно стыдиться того, что у тебя хорошо получается?!

– Хм… Кстати, мне написал твой классный руководитель, менейр Хендерсон, – вдруг вспомнила мама. – Что-то о школьном спектакле, мол, ты не хочешь в нем играть. Почему?

– Потому. Не хочу выходить на сцену.

Мама принялась теребить заусенец.

– Он пишет, это обязательный предмет. Может, тебя освободят и разрешат помочь с декорациями? Я спрошу. А как… как обстоят дела с коробкой? С записками?

«Дорогой Пелле, как ты поживаешь?»

Я снял всё с пробковой доски у себя в комнате и приколол к ней две первые записки.

«Привет, Пелле!»

«Дорогой Пелле, как ты поживаешь?»

– Это… просто записки. На первой написано «Привет, Пелле!», а на сегодняшней «Как дела?».