Если кто считает, что тут «политика» – то я вовсе не про то.

Я про то, как невозможно эти заповеди соблюсти – МНЕ, прямо сейчас.

И каждый из комментаторов это знает по себе.

Ну-ка задень тебя за живое, – и как ты отреагируешь, какой агрессией? и при чём тут «позиция РПЦ», если всё дерьмо – у МЕНЯ внутри?…

Я думаю только одно: эти заповеди – вышеестественны.

Ни я, никто иной их соблюсти не может.

Только – чудом.

Только Христос, Он Сам.

Неведомо как.

А без них… вся наша жизнь и есть и будет – прискорбна и пуста.

Для бумажной книги воплощение в электронном формате – жизнь загробная.

СтатУя в России: в музее может быть худ. ценностью, но на площади – только идеологической.

Как минимум год вижу одного и того же продавца в электричке Ярославского направления, он продаёт одну и ту же книжку Омара Хайяма и всё никак продать не может, а я всё хочу записать его на диктофон, и всё не запишу, – а стоило бы…

«Кроме того… Сергей Есенин великий русский поэт… Цветаева экзотическая великая поэтесса… Ахматова равнозначная… Николай Гумилев великий поэт мученик за родину… также в наличии средь шумного бала случайно Алексей Константинович Толстой…» (гнусаво и протяжно; знаю наизусть).

Дискуссии в ФБ, орущие всяк своё толпы… тошнота.

Стадо свиней, бросившись с обрыва, вошло в стадо баранов.

Нынче многие ностальгируют в фб.

А я вот не ностальгирую, а просто вспоминаю: у нас в школе (закончил я её в 1983 г. в селе Богучаны Красноярского края) высшим шиком был пластмассовый дипломат, украшенный наклейками гдр-овскими с изображениями красавис.

Однажды я задумался: кто были эти красависы, как именно их склоняли к фотографированию на наклейки, какова их судьба вообще…

И как эти наклейки похожи на овальные кладбищенские фото…

Думал, что обычай носить напоказ авторучки во внешнем кармашке рубахи или куртки – в прошлом; ан нет, есть.

Про Ахматову вспоминают, что она, встретив Евтушенко с оной ручкой, торчащей из пиджака, саркастически поинтересовалась: «А где ваша зубная щётка?»

Мне же оное видится знаком разгромленной и забытой тайной ложи, подаёмым членами её даже не друг дружке, а просто в белый свет как в копеечку, – членами, отроду не подозревающими о своём членстве.

Вспоминаю бабульку одну.

Пришла раз: «Батюшка, я вот грешу сильно, молитвы-то не исполняю все как положено…»

Знаю её как церковнейшую, ещё того, прежнего поколения.

Удивился, как мол так.

А она в самом деле чуть не плачет.

«Дак вот, положено молиться „о ненавидящих и обидящих нас“ – а мне и не о ком…»

Сама деревенская, и соседи её грызут, и родня пьёт, высасывает копеешную пенсию.

Напоминаю о сих, вот же мол и враги, о них и молитесь.

Внезапно захихикала, как-то почти кокетливо, зарумянилась, блеснула на меня голубёхонькими глазками: «Да ну!… Какие это враги. Это ж наши всё, деревенские… прости их, Господи»

Написал в поисковике «преждеседания на сонмищах»; яндекс подумал и предположил, что, может быть, я искал «прежние создания на сонмищах».

Передо мной – пара полок с книжками, которые, сопроводив автографами, дарили мне участники моей передачи «Поэзия. Движение слов» на радио «Культура» в течение трёх почти лет…

Компендиум современной российской изящной словесности.

Пётр и Павел: совершенно разные, пролетарий и интеллигент, – но Христос общий.

И общий опыт: победить зло злом – невозможно, защитить Бога мечом, заставить уверовать в Него, побивая еретиков камнями – никак.

Сейчас во многих храмах – динамики установлены; и микрофоны разные – одни стационарные, другие переносные – на аналой приделаны (с которого что-то читается), или маленькие такие, на зажиме – цепляют на облачение (когда служащий выходит, например, на проповедь) и т. д.