Решение было принято. Выйдя на поверхность, мы сделали вид обычных туристов и начали фотографировать всё вокруг. Удалось сделать снимок интересовавшей нас двери. Во мне снова шевельнулось чувство, что там за дверью что-то есть.

– Поехали, перекусим, начинает темнеть, нам надо подождать, пока монахи улягутся спать, – разработала план действий Татьяна.

Мы добрались до местного магазина и под подозрительные взгляды местных бабулек купили батарейки, ещё один фонарь и с десяток хотдогов.

– А диктофон зачем тебе? – спросил я, вспомнив, что она всё время держала его в руке во время экскурсии.

– Мы на этом ещё заработаем – мой приятель из штатов платит по пятьсот баксов за звуковые записи подобного характера, – мотивировала меня подруга материальным аспектом.

– А если клад найдём, так вообще победа, – подыграл ей я, всё ещё немного нервничая по поводу нелегитимной экспедиции.

– Есть вещи, которые бесценны, дорогой мой, – она погладила меня по щеке, вызвав в моём беспокоящемся организме чувство невероятного восторга.

Машину мы бросили в деревне, порадовавшись, что мой обшарпанный зелёный «лимузин» абсолютно не привлекателен для угонщиков ввиду низкой стоимости. Татьяна предложила сделать круг, поднимаясь по холмам с противоположной стороны от примыкающей к монастырю дороги, так одиночные путники хорошо просматривались бы в свете дорожных фонарей.

Мы двигались по холмам не менее часа и, если бы не прекрасные способности моей интуристки в спортивном ориентировании, сбились бы с намеченной цели.

Половинка луны достаточно освещала безлесную поверхность холмов. Где – то далеко внизу мерцала огоньками деревня. Раздался отдалённый лай собак, где – то посигналила машина, потом всё стихло.

– Смотри, огоньки над кладбищем, – её глаза расширились, – это не фонари, они двигаются.

Над покосившимися крестами и столбами гранитных глыб и впрямь подсвечивались светлые пятна, причем одни почти белые, другие красноватые. Они то появлялись, то исчезали – небольшие шары, с нечеткими границами, хорошо видимые с расстояния в пятьдесят метров.

– Фосфоренцирующие газы, продукты разложения, – уверенно заявил я ей тихонько на ухо.

– А я уж собралась тебя попугать, – засмеялась она. – Осторожно спускайся, тут довольно круто.

В одном месте я всё-таки умудрился проехать на попе пару метров вниз, но довольно аккуратно – даже не измазался сильно.

Наконец мы добрались до нужного места. Судя по уверенным движениям подруги, я понял, что проникать на закрытую территорию ей не в первой. Одним махом Татьяна вытянула петлю, профессионально работая монтировкой. Дверь со скрипом открылась, мы вставили замок с петлей на место и прикрыли её за собой.

В охватившей нас безмолвной темноте зажглись лучи наших фонарей, выхватывая длинный белый проход теряющегося в темноте коридора.

– Пока всё, как нам рассказывали, – зашептала Татьяна. – Дойдём до конца коридора и обратно.

Но ещё до конца коридора я знал, что «обратно» не будет. Так и вышло. В конце прохода мы наткнулись на еще одну дверь, в этот раз железную и с массивным засовом.

– Зачем засов снаружи? – недоумевал я. – Может, запирали там кого-то?

– Смотри, там какая-то надпись над дверью, – показала мне спутница на выцарапанные слова почти под потолком.

– Сим мечом господь победил диавола и смерть! – прочитал я надпись, указующую на крест, выбитый на двери, пока моя подружка с упорством маньяка выталкивала из пазов тяжеленный засов.

– Подожди, у меня плохое предчувствие, – попытался её остановить я, ощущая что-то нехорошее за дверью с той стороны.

– Ну, уж нет, я не отступлюсь, – Татьяна, наконец, справилась с засовом и распахнула со скрипом дверь.