В конце дня воспитательница рассказала Настиной маме про то, что кроха почему-то плакала. Мама тоже удивилась:

– Настенька любит животных. Наверное, что-то произошло – дело не в телятах.

Мама ничего не стала выпытывать у Каси. Она знала: пока дочка сама не пожелает рассказать, из неё и слова клещами не вытянешь.

Девочка решила сначала поговорить с Улей: наверное, произошло недоразумение. Настя ладила со всеми: и с детьми, и со взрослыми – она любила жить дружно. Нужно пойти к Ульяне и спросить, почему она не хочет играть с ней. Но Настя долго не решалась выйти из своего заулка и пойти к дому, где жила Уля. Осмелившись, девочка пошла. Она увидела бабушку Ульяны. Та раскачивала внучку на самодельной качели. Бабушка Тома обернулась на звук шагов, состроила недовольную гримасу. Уля сделала вид, что не видит, как Настя подходит к ней.

– Негодяйка, не ходи больше сюда, не водись с Улей!

Настя остолбенела. Это она-то негодяйка? Она и слова такого не знала, но поняла, что оно означает что-то нехорошее. Уголки губ опустились, и задрожал подбородок.

– Ты зачем бросила Улечку и пошла играть с другой девочкой? Бесстыжая! Иди вон отсюда!

Такое было впервые. Все любили Настю, по-доброму говорили с ней. И тут вдруг – раз… и негодяйка, и бесстыжая…

Она, сдерживая рыдания и стараясь не бежать, пошла домой, голову держала высоко, но губы уже подрагивали. Переступив через порог дома, она наконец-то дала волю слезам! Она, захлёбываясь, рассказала маме про свою беду.

Мама выслушала дочку и сказала, что не все люди хорошие. Не нужно из-за них расстраиваться. Мама гладила Настю по голове, девочка стала реже всхлипывать и потихоньку успокоилась. Напоследок мама посоветовала больше не ходить к Уле. Да Настя и сама не хотела туда идти.

У Насти от переживаний разболелась голова. Мама растолкла ей таблетку в ложке и перемешала её с сахарным песком. Девочка запила подслащенное лекарство и легла спать. Утро вечера мудренее.

В детском саду Уля со всеми перессорилась, дети не хотели с ней играть.

Через несколько месяцев соседи уехали, больше о них никто не слышал.

Мама с пелёнок воспитывала в дочке личность. А создание личности требует немалого труда. Нужно развивать то, что заложено природой. Каков мастер, таково и его творение. Взять, к примеру, камень. Сложно его обрабатывать, но чем больше терпения и усердия, мастерства и таланта вложишь, тем красивее и совершеннее будет изделие. Так и с детьми.

Мама каждый день читала доченьке книги, учила с ней стихи. Никто лучше Насти не рассказывал стихов! У малышки было врождённое чувство слова.

Ещё до школы девочка научилась читать. Мама где-то отыскала старый-престарый, синий затрёпанный букварь с мальчиком и девочкой на обложке. Снизу под слогами Ольга Матвеевна рисовала дуги красной пастой, а Настя внимательно рассматривала затейливые буквы, повторяла за мамой буквы и слова.

Писать мама учила только печатными буквами, чтобы в школе показали, как правильно писать прописью. Настя мечтала о школе. Учиться! Да это ж чудо расчудесное! Её всё не оставляли мысли: «А когда же я пойду в школе? А вдруг все пойдут, а я нет?» И множество других мыслей посещало головку маленькой девочки.

А ещё она часто задумывалась над недетскими вопросами. Стояла у окна своей комнаты, чертила пальчиком по трещинкам на подоконнике, смотрела на постройки, на поле и думала-гадала: «А как там, на небесах? А это больно – умирать?»

Она думала об этом не просто так. Через две недели после того, как Настенька родилась, педиатр обнаружила у неё порок сердца. Ольга Матвеевна, узнав об этом, так и похолодела: она боялась потерять дочку. И от должности директора после выхода из декретного отпуска пришлось отказаться – тут не до директорства.