– Бедняжка! А он не кусается?

– Вроде нет. Меня лично не захотел кусать.

– Попробую его потискать?

– Попробуй. Я надеюсь, он не станет себя плохо вести. Да, барсук? – всмотрелся в маленькие глазки счастливого барсука Леон.

«Че ты вылупился, мудила?! Надо было сначала сказать, что у тебя не жена, а сошедший с неба ангел! Слава богам, что я спрятал свои яйца, а то неудобно бы вышло! Пускай тискает меня сколько захочет и где угодно! Всё, я устал! Говорить мыслями очень сложно!» – прозвучал в голове Леона гнусавый голос Мудзина.

Мизуки повалила барсука на бок и начала очень интенсивно чесать тому пузо, отчего Мудзин затряс лапками, словно бы катался на велосипеде. Мизуки рассмеялась и продолжила ещё более интенсивно начесывать барсука везде где только можно. Затем она повернула к себе его мордочку, ткнула мальчиком в крошечный носик и сказала: «Буп!» Спустя минут десять таких процедур барсук сладко посапывал, укутанный в вуаль нежности.

– Какой странный барсук! Ласковый, как ручной котик. Ты хочешь его увезти?

– Ну да, планировал, по крайней мере.

– А можно он… Ну… Поживёт у нас пока немного. Всегда хотела себе какое-нибудь животное, а ты никак не соглашался. Не кот, так барсук. Такой поинтересней даже будет.

– Ох, Мизуки, я же просто спас животное от смерти. Я не собирался его заводить себе.

– Мы в ответственности за тех, кого приручили!

– Но я его не приручал.

– А чего он такой ручной стал? Он тобой дорожит. Некрасиво получается, – говорила с укором Мизуки, поглаживая животик барсука.

Мудзин приоткрыл один свой глаз и хитро сощурил его, ехидно улыбаясь. Леону лишь осталось языком пересчитать зубы, смотря в ответ из-под приспущенных век на подлое создание, развалившееся на его диване.

– Ладно, милая. Пускай пока поживёт, но это всё равно временно и точка.

– Ты лучший, солнце! – чмокнув его в щеку, Мизуки побежала на кухню разбирать пакеты и готовить ассорти из купленных фруктов, так как очень захотела арбуз.

– Ах ты, хитрожопая тварь, Мудзин, – тихо прошептал Леон.

– Завидуй молча. Чё ты такой вредный? Мы же друзья! Перебьюсь у тебя маленько да поеду себе домой. Неделей раньше, неделей позже, – довольно шептал в ответ барсук.

– Поразительная наглость! – злобно прошипел Леон.

– Милый, ты что-то сказал? – откликнулась Мизуки, подумавшая, что Леон говорил что-то ей.

Начав гладить барсука по голове, Леон повернулся к ней и сказал:

– Да я просто с нашим гостем беседую. Кто у нас хороший барсук? Какой хороший барсук!

Мизуки тихонько рассмеялась и вернулась к нарезке фруктов, подав их к столу минут через пятнадцать: нарезанный дольками арбуз, апельсины, айва, горсти клубники и черники, а ещё Мизуки достала из морозилки сливочный пломбир и, нарезав ровными эллипсами, подала к столу. Принесла с тобой три миски.

– Почему три? – спросил Леон, заранее зная ответ на вопрос.

– Барсук тоже будет. Кстати, надо ему имя дать, – она задумалась, смешно сжав губы так, что хорошо проглядывались ямочки на щёчках, а сами щёки стали чуть больше и оттого милее в тысячу раз. Хитрые лисьи глазки рассматривали барсука поблёскивающим взглядом.

– Я уже дал ему имя.

– Да? Когда ты успел?

– Пока мы ехали.

– А говоришь, что не собирался его оставлять! Хах! Имя-то дал.

– Это ничего не значит.

– Ну-ну. И какое же у него имя? – задорно спросила Мизуки.

– Мудзин.

– Мудзин? Что за имя такое для барсука? А ты что думаешь? – обратилась она следом к барсуку, а тот лишь одобрительно закивал. – Ничего себе… Будто понимает. Ну, Мудзин так Мудзин. Му-дзи-н. Запомнить бы. Ладно. Держи, Мудзин.

Мизуки передала Мудзину маленькую тарелку с пломбиром и ягодами. Понюхав десерт, барсук с охотой накинулся на угощенье с такой неистовостью, что во все стороны летели его пломбирные слюни.