Она продолжает уже мощно и властно.

…Засеянное поле должно быть убрано, а убранное – засеяно. Все когда-то уйдут, и ты уйдешь в то время, которое выберешь для этого, и я буду приходить уже не к тебе… Но тот, к кому я буду приходить, должен быть. Потому что скошенное должно быть вспахано и засеяно вновь, иначе небеса станут багровыми и звезды не удержатся на небе. Мы держим их, ты и я, я сердцем, а ты душой, а Тот-кого-ты-любишь, крепит их своею мыслью.

Она заканчивает уже тихо, поглаживая меня по голове. Потом сразу уходит, оставляя меня наедине с картиной мироздания. Одну во Вселенной. Небо лежит на моих плечах. Мне не тяжело…

Я – женщина. Самка, вид Homo sapiens, человек. Как человек я принадлежу к «двудомным» существам. Мне нужен муж, мне нужна семья. Мужчины в целом нужны мне как половина мира. А женщины – как другая его половина, та, к которой я принадлежу. Я становлюсь лучше, сравнивая себя с мужчинами и соотнося себя с другими женщинами. Я больше и сильнее люблю себя, ощущая себя женщиной, и от этого способна легче полюбить других людей такими, какие они есть.

(Вовсе не являясь специалистом в области трансгендера, рискую предположить, что в даже гомосексуальных отношениях есть некое разделение ролей по вечному принципу, что, в сущности, и делает некоторые союзы семьями).

Меня произвели на свет и воспитали живые люди, я росла в семье. Эмбрионарий, описанный на первых страницах романа О. Хаксли «О дивный новый мир», фабрика по производству людей, кажется мне самым страшным, что может случиться с человечеством. Поле человечности будет заброшено. Биороботы не смогут его вспахать.

Защищая свое право быть человеком, добровольно принося ему в жертву часть своей карьеры, не жалея о деньгах, которые могла бы заработать в стане добровольных биороботов, но не заработала, о вещах, которые могла бы иметь, но не имела, о краях и странах, где могла бы побывать, да не довелось, я укрепляюсь в своей человечности. Я прощаю себе несовершенства, физические и ментальные. Я несовершенна, потому что я человек. Я – всего лишь попытка Природы, одна из миллиардов ее попыток, улучшить человечество. Но я так же спокойно отношусь и к тому, что в чем-то я удалась Природе на славу, и спокойно принимаю тот факт, что в чем-то я лучше, чем другие люди. Мои достоинства и совершенства, физические и душевные, я принимаю как успех Природы во мне.

Иногда стоит заставить себя вырваться из процесса бесконечного познания и анализа, ибо, как сказано, «во многой мудрости много печали», и просто идти, ехать куда глаза глядят. Потому что, если останешься дома, часть «природы внутри тебя» засохнет или, что еще страшнее, загниет. В один из таких моментов меня осенила почти безумная, учитывая наше тогдашнее финансовое положение, мысль.

– Мы едем на Бали! – сказала я.

– Как? Это же невозможно! – муж решил, что это шутка.

– Возможно! Соберем все наши деньги и улетим на Бали. – ответила я.

– А на что мы будем жить, когда вернемся?

– Мы оставим дома немного денег, на еду на месяц, а на оставшиеся улетим на этот дивный остров! – быстро сообразила я, чтобы не оставлять мужу время на раздумья.

– Юля, это безумие, – мягко сказал муж.

– Конечно же, это безумие! – я была непреклонна. – И нам пора его совершить!

Сергей не сдавался еще дней десять. Но я нашла подходящий маршрут, (правда, с тремя пересадками), договорилась с теми, кто мог бы нас приютить и, в случае чего, даже покормить (что, прямо скажем, не вызвало у них бурной радости), и почувствовала, что он готов на уступки. Тогда я смогла сформулировать то, что буквально выталкивало меня из дома мощным потоком заманчивых образов и предчувствий.