– Как специалиста… Видите ли Светлана, различных ядов хватало всегда, а в наше время человека вообще отравить – раз плюнуть. Пусть вас не смущает такая формулировка – самые страшные и смертельные яды вырабатываются у существ, специализирующихся на данном способе гм… добычи пропитания, как раз видоизмененными слюнными железами. Я имею в виду, как вы догадались, ядовитых змей и пауков. Осьминоги в этом тоже преуспели. Тьфу – и готово. Ну, еще кусь-кусь, для верности.

– Но его же никто не кусал? И не жалил…

– Вы уверены? Но, пожалуй, так оно и есть, мои подмосковные м-м… коллеги это бы заметили.

– Очень сомневаюсь, – подумала Светка, живо представив дергающего себя за усы апологета здорового образа жизни.

– Оспаривать заключение экспертов в части непосредственной причины смерти я не могу. Они правы – это была острая сердечная недостаточность. Жаль, конечно, что э-э… рейс был не прямо к нам… впрочем, подозреваю, результат мог оказаться таким же, – он вновь отряхнул уже совершенно сухую шляпу, – Алкоголь… да, Боря был не чужд, не так ли? Стало быть, алкоголь – однозначно. А вот о никотине я бы поговорил отдельно. К сожалению, мы не можем скрупулезно исследовать м-м… тело, кровь и прочие биологические жидкости на сей счет. Да если бы и могли – время для органических веществ губительно. М-да, кремация, увы, оставляет только пепел, а в нем ни черта не унюхаешь…

– Я понимаю, возврата быть не может, но теоретически… неужели нельзя что-то прояснить? Пересмотреть все эти анализы?

– Ничто на земле не проходит бесследно – знакома вам песня моей студенческой поры? Это касается и ядов, в том числе вызывающих такие вот гм… последствия. Обязательно остаются – не целые молекулы, так их фрагменты, маркеры. И некоторые из них структурно схожи с котинином, остающимся после распада никотина как такового. Его следы нашли, в этом сомнений нет. А курить-то в самолете нельзя… и в то же время – есть специальные леденцы, таблетки.

– А там мне сказали – якобы он мог как-то договориться со стюардессой, обаять девушку, да и курнуть втихаря где-нибудь в туалете.

– Да, со стюардессой я бы тоже охотно поговорил, и лучше в компании с кем-нибудь из последних Бориных э-э… гостей – тех, в форме. Полагаю, им она подробно рассказала бы, как он провел свои последние часы, что ел-пил, где курил…

– По-моему, вся еда и напитки в самолетах проходят строгий контроль, герметично упакованы, ничего не подсыплешь. Во всяком случае, кто-то посторонний не смог бы, за исключением как раз стюардессы.

– Я на заграничных аэропланах не летал… у нас – да, именно так. А в авиации подходы по всему миру одинаковы. Персонал отобран, проверен… Поэтому мне как-то не по душе идея воздушного, гм… злодейства. И еще, – патанатом в очередной раз воспользовался прикуривателем, – Наш общий друг – он ведь не имел отношения к… м-м… спецслужбам?

– Ни боже мой! Во всяком случае, насколько мне известно.

– Вот-вот. Ну какой смысл кому бы то ни было убивать не шпиона, не дипкурьера, а простого журналиста, пусть и раскопавшего некие жареные факты? Согласитесь, времена, когда скомпрометированные э-э… джентльмены стрелялись, а дамы совали руки в ягоды со змейками, давно миновали!

– Револьверы, джентльмены… люди Флинта, паруса. Да, по-видимому, вы правы. Пожалуй, во мне говорит обыкновенное женское упрямство – и рада бы согласиться, но не могу.

– А я могу. Не верится скучному прагматику в реальные, а не киношные Бондианы… Кстати, исходя из личного опыта, а мне, скажу без ложной скромности, всякое встречалось, смею заверить: абсолютное большинство м-м… душегубцев отнюдь не склонны к различным ухищрениям, преобладают вполне тривиальные подходы. Понадобилась денежка – тюк бабулю в темечко… Поэтому мой вам совет – примите случившееся как данность и живите дальше. А курить – старайтесь поменьше, не берите пример со старых дурней вроде меня!