Если бы не Ленка, неизвестно, как бы всё сложилась. Не просто привыкать к детдомовской жизни, если тебе 15, и ты – «домашняя» насквозь. Ленка не давала новенькую в обиду, сглаживала острые углы своим авторитетом.

После выпуска подружки поступили в разные питерские колледжи. Каждый день были на связи, но вот виделись не часто. Но сегодня вечером их свела предстоящая встреча Леры с родителями «жениха». Так, уважительным тоном, с высоко поднятым указательным пальцем, называла Ленка молодого человека, с которым подружка уже полгода была, как пишут в статусе ВК, в отношениях.

Ленку ситуация с двумя парами родителей поразила. Не складывались никак пазлы. Все её знакомые разводились шумно, с оскорблениями, если не с мордобоем, мамки-разведёнки не давали отцам с детьми встречаться, кляли бывших на чём свет стоит. А тут – ну сами посудите. Как это? Мама Сергея когда-то развелась с отцом, вышла замуж за другого. Папа женился тоже. И стали они между собой дружить, та пара и эта. Праздники праздновать вместе, в будни встречаться, помогать друг другу. Родственники типа. У папиной жены – сын Сашка, ровесник Сергея, так они друг друга родными братьями считают. Так и зовут друг друга – бразер. Короче-Санта-Барбара настоящая!

– Завтра сразу позвонишь, расскажешь, что это за раритеты такие, мамы-папы эти! – на прощание блеснула Ленка новым словом, узнанном на семинаре по музейному делу. И девчонки обнялись крепко-крепко, до хруста косточек, до визга. Как раньше. В баторе. Батор – это от «инкубатор», то есть все одинаковые, так с войны детдом в их городке называли.

– Женщина, вы на следующей выходите?

– А? Да… нет! Я… я вас выпущу!

Голос соседа отвлёк Анну от размышлений.

Завтра наконец они увидят девочку, в которую, как в море с аквалангом, погружён сын. То, что он любит эту Леру, Анна знала точно, потому что отношения у неё с сыном – дай Бог каждому. Не скрывал Сережка ничего. Наверное, потому, что мама слушала, не допрашивая, не поучала и не наставляла. Как-то сын пришёл домой поздно. Улыбка – как у дурачка, глаза светятся, и сразу, с порога:

– Я с такой девчонкой сейчас встретился! Она такая… ну, не знаю, таких не бывает, правда. Только… мам… она детдомовская.

Анна взлохматила сыну волосы и вздохнула:

– Этo неважнo. Если девочка заставляет тебя так глупо улыбаться с самoгo первoгo дня, не теряй её, сын!

Анна хорошо помнила первую любовь. Они с Вадимом полюбили друг друга с первого взгляда. Были вместе с первого курса, на третьем поженились, на последнем родили сына. Вадим делал курсовые за двоих, Ане даже не пришлось брать академку. После выпуска они, молодые специалисты с двумя дипломами, двумя чемоданами и одним Серёжкой в коляске отбыли из северной столицы на север. Как пелось в песне: «За туманом и за запахом тайги». Устроились. Сначала в общежитии жили, потом квартирку получили – муж был на хорошем счету. Как сынок подрос – отдали в ясли, вышла на работу и она. Всё как у всех. Работали, сын рос, в 1 класс пошёл.

А потом…

Когда Анна вспоминала этап жизни, который больше всего хотела забыть, чувствовала, как краснеет. Просто помешательство какое-то: случайная симпатия вылилась в безумную страсть. Она – так ей тогда показалось – полюбила другого. И тут же призналась в этом мужу. Потому что не имел права быть нечестным тот, кто ни в чём не виноват. Она не хотела изворачиваться или лгать и из-за сына. Знала: ребёнку не до уроков, если за стенкой два одинаково любимых человека орут друг на друга.

Но муж не стал кричать и ругаться. Хорошо зная свою Аню, он понял, что стал не нужен, и ушёл. Тогда он принял единственно правильное решение: лучше уйти, если перестал чувствовать любовь к себе и потерял ценность совместной жизни.