У Вовки, к примеру, четкая цель: спрятаться так, чтобы его никто и никогда не нашел. На данный момент ни прекрасные дамы, ни карточка резидента не возбуждают в нем такого страстного интереса, как желание скрыться от братков, которым он задолжал изрядную сумму денег, раз и навсегда. Он так замаскировался, что мы всерьез подозреваем, что фамилия Сидоров – не совсем его. Ну, это отдельная история…
А в чем же моя цель?.. Для начала, думаю, должна в себе разобраться, понять себя, как поется в одной песне: «…на чем стоим, куда идем…» Слишком долго я была ограничена правилами и традициями, которые меня связывали и не давали понять, кто же такая я на самом деле: всухую, без всей этой галиматьи? Сейчас можно расслабиться, прислушаться к себе и начать новую жизнь, мою жизнь, без правил и ограничений со стороны родителей, подруг и мнения общества. «Невидима и свободна!» Освободиться! Великая цель.
…Еду в автобусе и тихо так закипаю. Оказывается, все мои тщеславные иллюзии о том, что уверенно продвигаюсь в изучении испанского, ничем не обоснованы. Час пик: машина заполнена разным людом: рабочими, матерями и бабушками, детьми и внуками. И все это кричит, вопит и каким-то образом умудряется понимать друг друга. В отличие от них, я не понимаю ни одного дерьмового слова из этой какофонии, ни одного! Меня охватывают сразу два чувства: злость и невыносимое одиночество; я потеряна в большом, огромном мире, населенным таким множеством людей, я потеряна. И никакие объяснения не идут в счет, я просто хочу понимать, о чем судачат вполголоса эти две толстые тетки, о чем с таким упоением рассказывает шестилетнее ясноглазое создание своей матери, что говорит нежным голосом в телефон симпатичная девушка с копной кудрявых смоляных волос. Я хочу определиться в этой матрице, я чувствую себя чужеродным элементом, мне тоскливо, я готова разделиться, как амеба, лишь бы не задохнуться от невыносимого одиночества.
8 июня
Слава вам, идущие обедать миллионы!
И уже успевшие наесться тысячи!
В. Маяковский
Саша пригласил меня в Макдоналдс, американский ресторан быстрого питания, который был долгое время «невходной» в России, как и многое другое из «буржуазной пропаганды». В начале девяностых, когда под натиском капитала открыли первый Мак в Москве, выстроилась километровая очередь. Я в ней не стояла. Наверное, знала, что лет эдак через десять будет и на моей улице праздник…
Ну, ничего замечательного в этом Маке я не увидела: в помещении пахнет столовкой, еда, мягко говоря, «неприхотливая»: толстые гамбургеры да кока-кола. Впрочем, мягкое мороженое, напоминающее «ванильное в вафельном стаканчике» из далекого детства, понравилось. Одним словом, маркетинг – великое дело. Главное, не стейк продавать, а то, как он шкварчит на сковородке!
Мы съели по стандартному меню с напитком. Саша заказал пиво, ну а я – фанту. Уж не знаю, по какому случаю я была приглашена, но Сашка сказал, что надо просто радоваться халяве.
И все-таки моя неприязнь к американской котлете была раскрыта. Мой сотрапезник наклонился ко мне и доверительно прошептал:
– Меня тоже больше испанская национальная еда привлекает. Но чтобы в местном ресторане пообедать, надо о-о-очень хорошо зарабатывать. Как я, например!
Э-э-э, не знаю, как все это расценивать. Как намек? Лучше уж никак не расценивать, мало ли что может парню в голову прийти после банки пива… Гм, наверное, то же самое, что и до этой банки.
…Вася с упоением слушает песни одной испанской группы – «Ла ореха де Ван Гог». По-нашему – «Ухо Ван Гога». Во как оригинально! Поначалу мне не очень понравилось: у солистки, безусловно, есть вокальные данные, только пользуется она ими странно. Короче, слушая несколько часов кряду «Бен, асеркате, бен и абрасаме…