– Ты закончила? – спросил я тихо.

– Нет, – она подмигнула. – Скоро начну.

“Она играет со мной, – мелькнуло в голове. – Надо менять правила”.

– Знаешь, Серафим, а ведь если бы ты был хорошим мальчиком, то я бы могла поделиться информацией. Например я слышала предполагаемого заказчика. Я уверена в этом… Процентов на восемьдесят.

– Какие же гарантии того, что ты расскажешь их, и они подтвердятся?

– Никаких, мальчик… – на последнем слове она ухмыльнулась. По всему видимому заметила, как я скривился, когда так меня назвал следователь. – … вот только мне кажется, что твой папочка будет очень доволен, что его сынок нашел убийцу его родственника и его лучшей горничной…

– Ах ты, сука! – Мне понадобилось всего лишь пара секунд, чтобы перелезть через стол и схватить ее за шею, вот только по ее лицу нельзя было сказать, что она напугалась. Нет! Она поняла, что именно она владеет ситуацией.

– Если ты хочешь подлизаться к своему папочке, то ты знаешь где меня найти. – Улыбнулась она, наблюдая как люди в форме скрутили меня и вытащили из кабинета.

***

Из участка меня вывели… Нет, верное слово – вышвырнули. Ни связи, ни взятки не помогли. Впрочем, виноват только я сам.

Сначала я сопротивлялся. Потом – ещё яростнее. Но когда холодный воздух ударил в лицо, я слегка остыл. Полицейские, впрочем, не расслаблялись: один всё косился на электрошокер у пояса, второй потирал ушибленное плечо. Их настороженность действовала лучше любого успокоительного.

Спорить? Бессмысленно. Драться? Тем более. Будь здесь Святослав – он бы уже сломал кому-нибудь рёбра. Но Святослава не было.

– Понял, – буркнул один из копов, щёлкнув рацией. – Серафим Станиславович, вам велели вызвать такси и сопроводить до дома.

– А эскорт ему не нужен, блядь?! – прошипел второй, сверля меня взглядом исподлобья. Кажется, будь его воля, то он прямо сейчас бы запинал меня.

Я молчал. Ветер трепал пальто, но дрожь в руках не унималась. Не хватало воздуха. Не хватало её криков. Как она посмела? Эта чертова горничная точно что-то знает. И меня раздражает до скрежета зубов то, что этого не знаю я.

– Я и сам найду дорогу, милейшие. – Я застегнул пальто, медленно, нарочито спокойно. – Не маленький. Вам не за чем волноваться.

– Нам настоятельно, – полицейский выделил слово, будто ввинчивал его в мой череп, – порекомендовали доставить вас домой. Чтобы вы… не натворили глупостей.

– Я поеду на своей машине. – Я расправил плечи, ощущая, как пальцы впиваются в ладони. – Хочу подумать. В одиночестве. Вы знаете слово такое? В о-ди-но-чес-тве.

– Серафим Станиславович, – старший полицейский шагнул ближе, но тут же дёрнулся назад, когда я резко распахнул пальто, демонстрируя портмоне. Его кадык нервно запрыгал. – Это приказ…

– По две красных. Каждому! – рявкнул тот, чье плечо я помял. Его взгляд метался между мной и деньгами, словно он боролся с собой.

Старший облизнул губы. Младший уже тянулся к карману, но напарник схватил его за локоть. Их беззвучный спор длился секунды – пока жадность не победила. Впрочем, она всегда побеждает. Особенно – у таких, как они.

– Уроды, – бросил я, швырнув купюры на асфальт. – Подберёте или мне их обратно в карман засунуть?

Они сделали вид, что провожают меня до машины – театральный жест в сторону приказа. Едва дверь закрылась перед их носом, как я остался один.

В голове бурлил целый рой мыслей, но одна вгрызалась в мозг, как ржавый гвоздь:

“Как расколоть эту крысу? Как заставить её визжать?”

От ярости дрожали пальцы на руле. Я врезал кулаком по приборной панели – мягкая кожа глухо хрустнула. “Машина – не человек. Не сопротивляется. Не плачет”, – пронеслось в голове