«Советское правительство полностью понимает и поддерживает действия правительства ГДР, которая установила эффективный контроль на границе с Западным Берлином для того, чтобы преградить пути подрывной деятельности, ведущейся из Западного Берлина против ГДР и других стран социалистического содружества» (Хроника России, XX век. А. П. Корелин, П. П. Черкасов, А. В. Шубин и др., М.: СЛОВО/SLOVO, 2002, с. 711).

Википедия: «26—27 октября (1961 года) в Берлине возник конфликт, известный как „инцидент у КПП „Чарли““. Советская разведка донесла Хрущёву о готовившейся американской попытке снести пограничные заграждения на Фридрихштрассе. К КПП „Чарли“ прибыли три американских джипа с военными и гражданскими лицами, за ними шли мощные бульдозеры и 10 танков. В ответ на Фридрихштрассе прибыла 7-я танковая рота капитана Войтченко 3-го танкового батальона майора Василия Мики 68-го советского гвардейского танкового полка. Опознавательные знаки на советских боевых машинах были замазаны грязью, чтобы создать впечатление, что они принадлежат ГДР. Советские и американские танки стояли друг против друга всю ночь. Советские танки были отведены утром 28 октября. После этого были отведены и американские танки. Это означало окончание Берлинского кризиса. По свидетельству К. К. Мельника, координатора французских спецслужб при премьер-министре Дебре: „Мир был близок к ядерному конфликту. Политически де Голль поддержал американцев и западных немцев. Но вообще-то он понимал, что их политика в этом вопросе была опасной. Они решили, что если и на этот раз события будут развиваться по сценарию первого берлинского кризиса, когда СССР установил блокаду Западного Берлина, то они прибегнут к ядерному оружию. Де Голль хотел предупредить об этом Москву. Он попросил меня передать КГБ эту информацию. Но у нас с КГБ не было контактов. Мы доложили об этом президенту. И де Голль пригласил к себе советского посла в Париже и проинформировал его о возможности ядерной войны. „Тогда мы умрём все вместе“, – ответил посол“».