К тем людям, которые не разгадали жизненный сканворд, на помощь спешит сфера развлечений, которая прокладывает мост над экзистенциальной пропастью человеческой жизни и окутывает мозг пеленой праздности. Возникновение ночных заведений для разношерстной публики – это результат человеческой искаженной потребности, которую не отыскать в пирамиде Маслоу[9], она – результат страха одиночества и боязни страданий. Там все перемешались: и интеллигенция, и рабочий класс, – и все имеют только одну установку – гнаться за чем-то неуловимым. Но подлинная жизнь в нас самих, и потому мы не должны гнаться за отношениями, за друзьями, «они, он, она» придут к вам, если у себя будете вы сами.

Но только вы начинаете разбираться, и тут же гедонизм в бытовом смысле берет пятую поправку и, подняв правую руку, заявляет, что «жизнь одна – танцуй, пока молодой». И ведь неправильно понятое учение о гедонизме (как о сиюминутном наслаждении), равно как и большинство психологических травм, берет свое начало в раннем возрасте. У меня сразу произошел флешбэк о том, как в школе меня учили курить, а ведь табачные компании отлично сыграли на безудержном стремлении к наслаждению человеком.

Но нельзя винить только того смутьяна, который предложил мне выйти покурить на перемене. Сама культура благоволит нам обращаться к ложным удовольствиям. И вот я уже стою в подъезде, пью пиво, курю сигареты со своими одноклассниками, и отчасти только потому, что половина населения транслирует такое поведение. А в последующем, в университете, происходит «восполнение пробелов» школьного материала и добавляются уже другие «предметы» с чем-то запрещенным.

Страх жизни и оптимизм являются благодатной почвой для процветания зависимостей, ибо понятие удовольствия извращено. Для успешной организации жизни необходимо понимать природу удовольствий, они могут быть дурными и ложными, временными и постоянными, а могут вообще выливаться в форму каприза.

Удовольствия вступили в борьбу между искусственной выжимкой дофамина и истинными наслаждениями, которые всегда сопряжены с преодолением себя, потому что, чтобы получить здоровую порцию радости, поначалу необходимо прилагать усилия, чтобы побороть страх и лень. К слову, на Востоке поняли, что истинное благо ждет человека, который поначалу испытывает долю сопротивления. К примеру, нет сопротивления, когда человек идет за спиртным, а для того, чтобы заняться спортом, почитать, особенно если не сформирована привычка, требуется договориться с собой.

Получается сама культура со странными ритуалами, где всегда кто-то на разливе, выпивает яд и говорит тосты про здоровье, задает вопрос: «А что ты не пьешь? Болеешь?»

Мне как-то задали такой вопрос, я конечно же растерялась, ведь если сказать правду, то обидятся, а с другой стороны, боязно, ведь, чтобы не оказаться за бортом социальной жизни, мы все заискиваем друг перед другом и поэтому совершенно побочно являемся искусными демагогами.

Я подумала, что отделалась от ответа на вопрос, но у человека было весьма высокое чувство «такта», и она мне говорит: «Ты что, Влада, не уважаешь меня?»

И в такие моменты приходится говорить всякую ерунду, типа, я взяла аскезу или пью таблетки из-за проблем с желудком, лишь бы не обидеть. Но ни в коем случае не сбиваясь с пути нашего рассуждения, я задаю себе вопрос: а что я в таких компаниях делала? – и на ум приходят две причины: неуверенность в себе и страх одиночества. И тогда я не понимала, что, чем больше человек себя находит, тем больше людей он теряет, ибо не всем нравятся люди, осознающие свои личные границы, ведь они неудобные, не всем по плечу глубокие разговоры, ведь они требуют ума и пр.